Мать многоликих. Пойти Дорога Первых, и видеть смерть детей — нет! Отказ, и видеть смерть детей — да!
По щекам Улы бег ут слезы. Мать многоликих не оставляет никакого выбора. Ула в отчаянии оглядывает многоликих — темные, чернозубые рожи — и вдруг видит Немого. Некоторое время смотрит на него, потом говорит.
Ула. Немой, подойди.
Видно, что Мать многоликих сильно удивлена и не понимает, зачем Ула его подзывает.
Немой, расталкивая товарищей плечом, подходит к Уле. Его уже освободили от пут. Ула кладет руку ему на плечо.
Ула. (Вполголоса.) Я пока не знаю вашего языка и хочу, чтобы ты обратился к народу Первых за меня.
Немой затравленно смотрит на Мать многоликих, но Ула встряхивает его, обращая внимание на себя.
Ула. На неё не смотри, смотри на меня!
Немой. (Неуверенно.) Ты ещё не О-ма и не можешь мне приказывать.
Ула. По всему выходит, что я ею стану. И поверь: я не забуду твоего неуважения.
Мать многоликих обескураженно смотрит на них, однако не останавливает. Немой мешкает совсем недолго.
Немой. Что мне надо говорить?
Ула. Просто переводи слово в слово. Если исполнишь мою волю, обещаю: я лично пробужу твоих духов-защитников и больше никто не посмеет величать тебя «Спящим».
Глаза Немого загораются. Он снова смотрит на Мать многоликих, но на этот раз взгляд беглый, мимолетный.
Немой. Говори, я переведу.
Лирис. (Вполголоса — Уле.) Что ты задумала?
Ула. (Лирису.) Молчи! (Немому.) Только слово в слово. (Встает спиной к Матери, обводит взглядом многоликих.) Первые!
Немой. (Переводит.) О Ношбра!
Ула. Следуя заветам великого Ув-раха, вы наконец нашли меня!
Немой. Гетарэ дат Ув-рах ту кишт дэт.
На лице Матери многоликих появляется довольное выражение. Многоликие молча внимают.
Ула. Нынешняя О-ма вела вас Дорогой Первых, и вот я перед вами!
Немой. На О-ма бракат ту Ношбра За, эма дэт як ту!
Довольство Матери многоликих всё растёт, ей, несомненно, приятно такое слышать.
Ула. Я довольна!
Немой. Дэт апас!
Ула. Все вы заслуживаете силы Ув-раха, и я одарю каждого, когда придёт время!
Немой. Ту граба Ув-рах чаш, эма дэт юр нарашпас!
Постепенно рты дикарей раскрываются. Они слушают Улу в полной тишине.
Мать многоликих — чрезвычайно довольная и расслабленная — не останавливает Улу.
Ула. (Многоликим.) А теперь я хочу спросить вас…
Немой. Эма дэт хашт ту…
Ула. Если вы уже нашли меня, нашли новоматерь, зачем вам вот она?
На этих словах Ула, резко развернувшись, указывает на Мать многоликих.
У той глаза на лоб лезут.
Немой прикусывает язык.
Ула. (Угрожающе — Немому.) Переводи! Иначе, клянусь Ув-рахом, когда придёт время, нас вместе опустят ему в глотку!
Немой. (Сглотнув — неуверенно.) Кэпа ту кишт ну О-ма, кишт дэт… (Снова запинается и заканчивает дрожащим голосом.) з-з… зака ту на О-ма?
Многоликие начинают неуверенно переглядываться.
Мать многоликих. (Махая рукой — Немому.) Га! га, якш!
Услышав вопль Матери, Немой в испуге втягивает голову в плечи.
Ула. (Перебивая Мать многоликих.) Зачем вам эта старая, истекающая кровью карга? (Немому.) Переводи!
Немой. (Преодолевая себя.) З-з… зака ту брашер пуор?
Ула. Она самолично убила одну новоматерь…
Немой. Ки сак да ну О-ма…
Ула. …а сейчас лебезит передо мною, уговаривает пойти с вами!
Немой. …ада кик бара дэт, кик бара нашт ту!
Ула. Как будто ступающему на Дорогу Первых нужны уговоры!
Немой. (Твердеющим голосом, выпрямляясь.) Гарта да Ношбра За икашту сэ!