Дав столь неутешительное объяснение, Шиада вытянула вперед руку. Несколько секунд, кажется, ничего не происходило, но вскоре мужчины начали различать, как от всей ладони, вокруг пальцев по воздуху расползлись едва заметные мерцающие волны. Они посеребрились совсем чуточку и исчезли. Шиада отвела руку в сторону, будто срывая покров, и, хотя ничего не изменилось, мужчины отчетливо услышали тихий хруст.
— Что это? — Удгар опасливо заозирался.
Шиада в ответ только улыбнулась, не отводя взор от образовавшейся трещины в междумирьи. Она предложила руку ладонью вверх стоящему справа Агравейну и тот, не сообразив и не задумавшись, накрыл её своими огромными пальцами.
Шиада сделала шаг, и Агравейн выпучил сведенные ужасом глаза, наблюдая, как жрица проваливается куда-то в воздух. А затем, потеряв все ориентиры вокруг, провалился и сам.
Их не было действительно долго, и в скором времени Удгар, не сводивший глаз с пламени, от которого предпочел сесть подальше, задремал.
Очнулся он от прикосновения к плечу. Вскинул голову, оглянулся.
— А… Артмаэль? — удивленно поинтересовался король, хотя ответ и так стоял перед ним. — Ты откуда тут?
Артмаэль поведал: храмовница прислала еды. Удгар обвел глазами содержимое уже расстеленного свертка: несколько лепешек с зеленью и сыром, кусков обжаренной птицы и яблок. Яблоки — плоды тайных знаний, зачем-то вспомнил Удгар.
Артмаэль, услышав мысль, улыбнулся, но от ответа воздержался. Вместо этого протянул королю мех с водой — тот выглядел жаждущим.
Отерев рукавом губы, Удгар вернул мех. Они разговорились. Сначала о всяком: неужели каждый из жрецов ходит этой ужасной дорогой? Нет, отзывался Артмаэль, здесь бывают очень немногие и далеко не всегда нужно идти через топь.
— Значит, можно и так, как ушла Вторая среди жриц?
Артмаэль подтвердил: можно.
Слово за слово, Артмаэль вытянул из собеседника все, что тот мог рассказать о войне с Иландаром и том, зачем архонские короли прибыли на священный остров. Слушая все дальше, Артмаэль мрачнел в душе, но вида не подавал. Постепенно Удгар рассказал о путешествии до грота, и Артмаэль отвлекся от размышлений о необходимости делить Шиаду с какой-то из её прошлых связей.
— Кондоры удивительные птицы, — заметил друид. — Как и вороны.
Удгар в вопросительном сомнении опустил уголки губ.
— Чем это?
— Те и другие — священные птицы Шиады и Нанданы одновременно. Других таких животных нет.
Удгару это объяснение мало, что дало, и он явно ждал продолжения.
— Вы видели их крылья и когти, а я видел, как в эти когтях и на этих крыльях кондор уволок волка. Достойный хищник Матери Сумерек. Но вместе с тем, кондор поедает то, что уже истлело, очищая землю от самого запаха смерти. И так он служит Нандане, воплощая один из способов погребения, доступных жрецам культа.
— Это как? — удивился Удгар. — Быть склеванным — значит, быть погребенным для жреца?!
Артмаэль, наблюдая за лицом Старого короля, отчего-то повеселел. Тот, между тем сочувственно покосился на еду. Самое время, честно сказать.
— Смелей, — подначил Артмаэль, и владыка Архона взял кусок обжаренной дичи.
— Все просто. Всех служителей храма Тинар и храма Илланы погребают в зависимости от положения солнца, служителей Шиады и Нанданы — по положению в небесах луны. Когда солнце или луна воцаряются в водном знаке, умершего отправляют в море, по которому ты приплыл. Когда в земном — они умирают здесь, в болотах, которые ты прошел. Когда в огненном — их сжигают, а когда в воздушном — их переправляют к одному из утесов в озере. На каждом из них в гнездовьях кондоров выстроено по башне, — Артмаэль огляделся, но не найдя ничего, начал водить по земле прямо пальцем, надеясь, что Старый король разберет начертание в полумраке грота.
Друид изобразил две башни, больше напоминавшие колокол с выравненной верхней частью.
— Мы отвозим почивших туда и оставляем наверху, на решетках, отдавая падальщикам, а все, что проваливается вглубь и падает на землю… Словом, это тоже есть, кому поглотить.
— То есть, — решил уточнить Удгар, стараясь не думать, насколько неуместна данная тема для беседы за поздним ужином, пусть даже в пещере по ту сторону необъятных болот, — если здесь умирают, их даже не спрашивают? Погребение определяет только срок смерти?
— А что тебя удивляет, владыка?
— Я думал, тут только костры, — признался Удгар честно.