— После смерти родителей я вела все хозяйство в доме. Так что умею все помаленьку: готовить, шить, стирать, ходить за скотиной. Но лучше всего у меня получалось готовить. Роджер, мой брат, говорил, что мои пироги — самые лучшие во всем графстве. Потом, когда у нас в доме собирались волонтеры ИРА, они тоже очень хвалили мою еду. Так что я думала найти место в каком-нибудь пабе или кафе.
— Да, можно попробовать, — сказала Рита. — Хотя мне кажется, что здесь совсем другая еда. Американцы могут не оценить твое умение печь пироги.
— А чем ты занимаешься? — спросила Мэри.
— Пойду на Бродвей, попробую устроиться в какой-нибудь театр. Мне говорили, что там их полно.
— Так ты актриса! — произнесла Мэри с глубоким уважением в голосе.
— Не совсем. Я пою, танцую. Вернее, раньше этим занималась. Теперь тоже не знаю, как меня оценят в здешнем муравейнике.
— Обязательно оценят! — с энтузиазмом воскликнула Мэри. — Ты такая!.. Внушаешь уважение к себе.
— Правда? Спасибо. Но на сцене требуется не уважение, а совсем другое. Ладно, там видно будет. Сейчас пора собираться. Мы скоро пришвартуемся.
Спустя несколько минут борт парохода стукнулся о причальную стенку, были спущены трапы, и пассажиры начали сходить на берег. Мэри, державшая в руках фанерный чемоданчик и узелок, ни на шаг не отходила от Риты. Они вместе прошли паспортный контроль и выбрались на портовую площадь.
— И куда теперь? — спросила Мэри. — Надо найти какое-то жилье. У нас в Лимерике я пошла бы в паб и поспрашивала там, где сдают комнаты и как туда пройти. В пабах всегда можно все узнать.
— Что ж, это хороший рецепт, — согласилась Рита. — Только надо идти не в паб, а в бар или кафе, такое, куда ходят женщины. Но сначала нам придется поменять деньги. Сама понимаешь, фунты с портретом королевы Виктории здесь не в ходу.
Они вместе отправились в ближайший банк, затем высмотрели рядом с ним небольшое кафе. Все переговоры вела Рита. У нее это хорошо получалось. К тому же заведение оказалось ирландским, и его хозяин охотно дал объяснения двум бывшим соотечественницам. Он рекомендовал им поискать жилье в Бруклине, на острове Лонг-Айленд, и объяснил, как доехать.
Так что спустя несколько минут женщины уже спускались на эскалаторе в подземку. Обе до этого никогда не были в метро, но вели себя по-разному. Если Мэри непрерывно вертела головой и глядела на все окружающее, открыв рот, то Рита была сама невозмутимость. У нее был такой вид, словно она всю жизнь только и делала, что отправлялась в путь с этой станции. Такое же хладнокровие она проявила и в переговорах с владельцами комнат, сдаваемых внаем. Ее не обманула чрезмерная любезность первого хозяина, к которому они обратились. Она угадала за ней обыкновенную жадность. Стоимость этого жилья была явно завышена. Не смутила Риту и некоторая грубость второго хозяина.
В конце концов, обойдя несколько улиц, они сняли маленькую квартиру из двух комнат, расположенную на шестом этаже дома, стоявшего в дальнем конце Адамс-стрит. Рита была от нее не в восторге. Мебель самая простая, стулья шаткие. Посуды не было никакой, ее надо покупать самим. Зато здесь имелись ванная и кухня с газовой плитой, на которой можно было готовить.
Когда все переговоры были закончены и управляющий, некий мистер Вернон, удалился, Мэри в изнеможении упала на кровать.
— Ни шагу больше не могу сделать! — пожаловалась она. — Я чувствую себя словно выжатый лимон. Или как школьник, высидевший семь, а то и восемь уроков. У меня голова под завязку забита всеми этими эскалаторами, подземками, номерами улиц, темнокожими людьми на тротуарах, их чудовищным выговором. Мои мозги уже не могут вместить никаких новых впечатлений. Давай на этом сегодня остановимся. Ближе к вечеру выйдем, купим что-нибудь поесть, да и все.
— Зачем же терять день? — возразила Рита. — Сейчас еще только обед. Жилье мы нашли, теперь можно заняться поисками работы. В театрах и концертных залах сейчас как раз самое время, чтобы вести переговоры. Ты можешь пойти со мной и попробовать найти место там же, поблизости.
— А где это — поблизости?
— Я же тебе уже говорила — на Бродвее. Вернее, где-нибудь рядом с ним. Мне еще в Дублине знающие люди говорили, что театры на Бродвее очень престижные, туда принимают только известных артистов. Мне надо искать площадку вне Бродвея, попроще. Идем! Там, где много театров, всегда есть кафе и рестораны. Кстати, в одном из них и пообедаем.
— Мне после этой беготни совсем не хочется есть, — пожаловалась Мэри.
— Ерунда! Вот полежишь полчаса, усталость немного пройдет. Ты поймешь, что голодна и готова искать работу. Можешь отдохнуть в вагоне метро. Ну так что, ты идешь?