Ардан тут же ударил посохом о землю и очередной порыв ветра унес кислоту в сторону, но химерам было плевать. Они уже стояли на ногах, облизывались и гулко рычали.
— Какой томный вечер, — со злобой процедил Милар.
Урский с Эрнсоном опрокинули в глотки содержимое колб и развернулись лицом к настойчивым и крайне живучим химерам. Те больше не торопились лезть в лобовую атаку и, разделившись, обходили свою добычу с разных сторон. Совсем как стайные хищники.
— Есть какие-нибудь идеи? — спросил Урский, выставивший перед собой сжатые кулаки с кастетами.
— Только молитвы, — ответил Эрнсон, вставший с ним рядом.
— Господин маг? — протянул Милар, выкидывая сигарету и доставая револьвер.
— Может помогла бы огненная стихия, чтобы полностью выжечь их тела, — Ардан замкнул их круг. Спинами во внутрь, грудь вперед — чтобы никого не атаковали сзади. — Но у меня нет ни одной подходящей печати.
Милар едва было не поперхнулся.
— Ты сейчас серьезно⁈ Чем ты, Вечные Ангелы, занимался там с Аверским⁈
— А у меня что, сорок часов в сутках теперь⁈ — не сдержался Ардан и ответил криком на крик.
— Так, спокойней, — рычал Урский. — Давайте сперва не станем Фатийцами, а уже потом…
Что именно им следует сделать потом никто так и не понял. Слева и справа от них пронеслись… нет, вовсе не химеры. А потоки ревущего, жадного пламени. Оно превращало гравий в жидкие капли шипящей лавы. Буквально заставляло исчезнуть в своих грохочущих недрах фонарные столбы. Пламя явно старательно избегало прикосновений к хижинам и домам, но даже одного его жара было достаточно, чтобы местами заметались небольшие отсветы пожаров.
А небо… небо, и без того светлое в летние сумерки Метрополии, внезапно раскрасилось цветами золотого рассвета. Когда пламя стихло, то Ардан увидел идущий по улице силуэт. Среднего роста, с длинными седыми волосами, стянутыми на затылке в конский хвост. Одетый простой костюм, в высоких сапогах и том же синем плаще, что и они вчетвером. Разве что левый рукав был зашит в культю на уроне локтя. В правой же руке Мшистый, маг Розовой Звезды, пятой звезды, что отнюдь не делало его слабее некоторых Гранд Магистров Черной, шестой звезды, держал в правой поднятый над головой посох.
Из сплава Эрталайн, он, если не приглядываться, внешне чем-то напоминал деревянный, резной. Хотя, если вспомнить, то в поезде у Мшистого был совсем другой посох, но кто сказал, что у мага может быть только один. Насколько помнил Ардан, в лаборатории у Аверского, в сейфе, тоже хранилось несколько посохов.
Что куда больше интересовало Арда, так это сама печать. Над навершием посоха Мшистого, в клубах черного дыма и оранжевого пламени, застыла клыкастая, обезьянья морда. Созданная из этого самого огня, она скалила клыки в безумной улыбке и сияла красными глазами-углями.
Химеры, по которым пришелся основной удар, едва держались на ногах. Их кости и плоть пытались регенерировать, но тщетно. Раз за разом они лишь осыпались черным, трескающимся пеплом.
Мшистый же подошел вплотную к Милару и коротко спросил:
— Только их или весь квартал?
И почему-то Ардан нисколько не сомневался, что Мшистому хватит не только Звездных сил, чтобы разом выжечь весь квартал Ночников, но еще и моральных. Главный цепной пес Черного Дома даже капли сна не потеряет, если уничтожит всех, кто сейчас прятался по своим лачугам в надежде пережить молодую ночь.
— Только химер?
— Точно? — переспросил маг. — Мне эта штука, — он кивнул на огненную обезьянью голову. — В желтый накопитель обошлась, а Дагдаг уже давно посадил меня на диету.
Мшистый выглядел и говорил настолько спокойно, будто не находился посреди квартала, заполненного опаснейшими тварями. И речь сейчас шла не только о химерах.
— Да иди ты в задницу, Мшистый, — не сдержался Милар. — Нам еще в Предместья ехать. И вообще — где твои подчиненные?
— Оставил на въезде, — пожал плечами Мшистый и слегка качнул посохом. — Тут работы-то нет особо никакой.
Из пасти потянулось огненное марево. Клубясь и пенясь гарью, закручивающими волнами оно пронеслось по улице, даже не сметая, а пожирая все на своем пути. Не осталось ни фонарей, ни гальки, ни редких лавочек; исчезли осколки разбитого кирпича и обломки досок, даже песок под испарившейся лавой обернулся грязным, серым стеклом.
От химер тоже не осталось и следа. Когда пламя рассеялось, то все, что свидетельствовало о прошедшей схватке — черные пятна их силуэтов, украсившие стену кирпичной лачуги. Видимо они все же попытались сбежать, но не успели.