Ардан же… он смотрел на никуда не девшуюся обезьянью морду, только что дважды затопившую улицу огненными потоками. Вряд ли на такое было способно Синее заклинание, да и Желтое тоже, скорее всего Мшистый зачерпнул один или два луча Розовой звезды, чтобы сотворить это… это… нечто.
— Жаль, конечно, но что поделать, — Мшистый опустил посох на землю и огненная обезьянья пасть рассеялось едкой дымкой. — Пойдемте, чего стоять зря.
И, в прежней, отрешенной манере, цепной пес Черного Дома развернулся и направился в сторону границы квартала Ночников.
— Вот тебе и премия, Александр, — проворчал побредший следом Эрнсон.
— Дин, — глухо позвал Урский.
— Что? Заткнуться? Да-да, я знаю. Дин заткнись. Дин замолчи… поскорее бы домой к Пламеночке. Она сегодня обещала приготовить утку по-Каргаамски. Знаешь как вкусно? А, знаешь, был же у нас в гостях, когда её готовили и…
— У тебя волосы горят.
— Демоны!
Дин похлопал по макушке, а затем задышал на руки. Милар с Ардом переглянулись, синхронно покачали головами и побрели за оперативниками.
Арди тоже был бы не против вернуться домой к Тесс, но впереди их ждало поместье древнего вампира (что не сильно радовало), с которым нельзя медлить, ибо вскоре, если не уже Кукловоды узнают, что в их плане появилась прореха.
Глава 32
Рассекая сумеречную вуаль, окутавшую осиротевшую дорогу, они ехали сквозь пересеченный лесной массив. Слева и справа, выныривая из серости летней ночи, порой облизывались сверкающими отсветами кованные заборы, достойные присутствия на Придворцовой набережной. Столь же богатые, изысканные, изящные, и столь же пустые. Не сами заборы, разумеется, а то, что они охраняли с вальяжной ленцой и показной неохотой.
От массивных ворот, у которых неизменно, в деревянной будке, дежурил сонный, а то и вовсе спящий стражник, вилась широкая дорога, укрытая лучшей брусчаткой, или может даже асфальтом. Порой по прямой, порой закладывая широкий вираж, дорога неизменно примыкала к пышному зданию. В несколько этажей; фасадом протяженностью в десятки метров и украшенным барельефами, мрамором и скульптурами на козырьке, поместья в Предместьях обычно пустовали.
Но пустовали они совершенно обычным, непонятным для простого обывателя Империи, образом. В окнах горел свет, слышались звуки конюшен, отдаленные голоса людей (правда доступные лишь слуху Матабар), но самих хозяев в доме не было. Может быть в отъезде по стране, но, скорее всего, в своих квартирах или домах на острове Святого Василия непосредственно в самой столице — в Метрополии. А здесь, в богатейших дворцах и усадьбах лишь их прислуги, управляющие и, может, решившие устроить званный вечер подросшие дети, маскирующие жажду гомона, балов и азарта под « создание полезных связей в высшем обществе».
Предместья гудели и звенели. Не настоящей жизнью, а каким-то притворством и позолоченным блеском лощеных лиц. А в обычное же время здесь жили слуги. Среди чужой роскоши, за зарплату, они трудились не покладая рук, чтобы поддерживать жизнь в месте, где сама жизнь появлялась относительно редко.
Чужой мир равносильно чужих эксов.
Ардан улыбнулся.
Если подумать, то Предместья, в целом, представляли собой миниатюрную копию самой Метрополии, где все происходило по тому же сценарию, только более разнообразному. Такому, где людям позволялось сохранять иллюзию того, что…
— О чем задумался, Магистр? — спросил Милар, переключая свет фар с ближнего на дальний.
Дорога была пуста.
— Борис просил меня почитать памфлет Гильдейского Объединения, — не стал увиливать Ардан.
Милар присвистнул и приспустил окно, позволяя ночной прохладе ворваться в пропахший потом и солью салон. Потом из-за вспревших тел, а солью потому, что алхимия Дагдага и его умников всегда отдавала запахом каких-нибудь съедобных продуктов.
— Лорд Фахтов, потомственный аристократ, входящий в десять тысяч богатейших людей Империи, увлекся партией социалистов? — искренне удивился Милар.
Арди вспомнил историю жизни друга.
— У него есть на то свои причины, — ответил Ардан и добавил. — Наверное…
О том, что Борис входит в число богатейшей прослойки населения страны Арди не знал, но ничего удивительного, учитывая уровень жизни Бориса с Еленой, в этом не было. Борис никогда не скрывал своего поразительного состояния и его происхождения (выкованного его матерью — Звездным Магом и Охотницей на Аномалии, взломавшей гробницу Лича в Мертвых Землях), но особо его и не выпячивал.