– Почему ты молчишь? – шикнула Катя и легонько пнула Петю ногой.
– Так тебе же вопрос задали, ты и отвечай. А я послушаю, – шепотом ответил Петя и мило улыбнулся на камеру.
– Аверин! – негодовала Катя. – Я тебе такую экзекуцию устрою!
– В этом нет ничего зазорного, – напирала первая журналистка. – Вы должны гордиться, что заполучили такого парня, как Петр!
Следом посыпались и другие вопросы:
– Вы давно встречаетесь?
– В курсе, во сколько оценивают состояние семьи Авериных?
– А ваши родители кто? Спортсмены? Актеры?
– Играете в теннис вместе? Обидно проигрывать своему парню?
Такое давление тут же разбудило бурное сопротивление.
– Да с чего вы вообще так возвеличиваете его? Аверин то, Аверин сё… – она грозно сделала шаг вперед, отчего журналисты тут же попятились. – В чем его достижение? Ракеткой полтора часа помахать? Так это любой дурак сможет!
– Вообще-то… – начала было Оля, выпятив грудь вперед, но Никита придержал ее за плечо, отчего та замолчала.
Он прищурился, будто что-то задумал, и подмигнул Кате. Но та не обратила на это ни малейшего внимания и продолжила.
– Любой человек, у которого две руки и две ноги, – она призадумалась на секунду. – Хотя паралимпийцы тоже успешно выступают на соревнованиях… Ну так тем более! – Она уперлась руками в бока. – В общем, если есть мозги в черепушке, то кто угодно сможет играть в этот ваш теннис. Тоже мне достижение!
– Вы не правы, Картошкина, спорт – это большой и упорный труд, – возразила первая журналистка.
– И требует много времени для оттачивания мастерства, – подхватила другая.
– К чему ты клонишь, деточка? – включилась в разговор еще одна, до этого не атаковавшая вопросами. – Уж не хочешь ли сказать, что…
– …Что готова поспорить, что любой, не державший до этого ракетки в руке, способен в короткое время обыграть того, кто годами тренировался. Ведь главное на корте – работать головой, просчитывать ходы соперника наперед. Как и в любом другом поединке.
До этого молчавший Петя снисходительно вздохнул: эта девчонка сама не понимает, о чем заявляет прессе. Эти репортеры-стервятники разнесут ее слова по всем ресурсам, да еще и перековеркают, выставив в не самом лучшем свете. А потом еще начнутся преследования, выпрашивания комментариев… Что ж, она сама напросилась.
Все присутствующие как по команде перевели взгляды на Петю, будто ожидая какого-то решения.
– Ну, Катя… Это будет интересно. Тогда пари? – он всем корпусом развернулся к девушке и протянул руку.
– Тогда пари, – согласно кивнула она.
Защелкали фотоаппараты, снова посыпались вопросы.
– Соперники или любовники?
– Спор на деньги?
– А свадьба будет?
Куратор тут же подкатилась к ребятам и раскинула руки в стороны, как огромная мама-птица, защищающая птенцов.
– Ну что вы в самом деле, это не для прессы, не для прессы! – она закивала головой, как гусыня. – Олечка, Никита, что вы стоите в стороне? Берите инвентарь. – Повернулась к Пете и Кате. – Где кубок? Кошкина! Хоть вазу какую-нибудь для картинности принесла бы!
– Нет, постойте, – Катя ухватилась, словно клещами, за руку Пети, отчего ладошку пронзили мелкие приятные иголочки. – «Разбейте» наш спор.
– Ты подумала бы хорошо, – спокойно заметил Петя, будто на них не смотрели во все глаза и не пытались урвать какую-нибудь сенсацию. – Не справишься же. Проиграешь.
– Спорим?
– На желание.
– Идет! – не задумываясь согласилась она, но тут же возразила. – Стоп, нет! Желание – это слишком просто. Ты и без этого можешь позволить все, что угодно. А вот как насчет чего-то серьезного?
Все умолкли и навострили уши, грузная куратор откатилась в сторонку, Оля Орлова снова было хотела что-то сказать, но Никита опять ее остановил:
– Постой, дослушаем, – шепотом сказал он и с любопытством уставился на Катю.
Та откашлялась и громко заявила: