Мы перемещаемся на кровать. Одежда летит на пол, и тишину комнаты вскоре нарушают хриплые стоны Владычицы Смерти. Она знает чего хочет и не испытывает стеснения.
Из четырёх партнёрш, с кем мне довелось исполнять горизонтальное танго за последний месяц, эта самая шумная и самая же говорливая. Предпочтения Накомис довольно… ванильны. Драгана наоборот ходит по краю — предпочитает доставлять и испытывать боль, сражаться за контроль и право вести. Хейли по сравнению с ней девочка-цветочек. Ей нужны нежность, зрительный контакт и ласка.
Мария же… Мария хочет подчиняться. Жаждет, чтобы у неё отобрали контроль, чтобы мокрое лицо вдавили в подушку, чтобы стальная хватка сжала горло, перекрывая кислород. Она получает удовольствие не от жестокости партнёра, а от самоощущения игрушки в чужих руках. Довольно забавно, учитывая её позицию одного из лидеров этого города.
Мне нравится разгадывать подобные головоломки. Это придаёт сексу остроту.
Девушка в последний раз вскрикивает, надеюсь, стены здесь достаточно толстые, и полностью расслабляется. Обнажённое смуглое тело поблёскивает от пота. Глаз не оторвать. Эти бёдра сведут с ума любого.
Испанка лежит неподвижно. Если бы не мерное дыхание, полез бы проверять пульс.
В очередной раз порадовавшись удобству, я вытаскиваю из кольца сигареты и зажигалку. Щёлкает колёсико. Медленно выдыхаю дым и смотрю на Марию. В голове идеальная пустота. Ни одной лишней мысли.
Так и не оторвав лица от подушки, она начинает плакать. Практически беззвучно. Этот контраст на фоне страстных криков минутой ранее удивляет до глубины души.
Растерявшись, я пытаюсь решить, что мне делать. Если отбросить секс, мы друг другу чужие. Она не знает меня, а я не знаю её. Не просто не знаю, а не понимаю что ей движет и что ей нужно. Слова сочувствия? Молчаливый собеседник, который выслушает, не задавая лишних вопросов? Физическое проявление привязанности — обнять и прижать к себе?
Пока я ломаю голову, испанка умолкает и протягивает в мою сторону руку, раздвинув указательный и средний палец. Уловив неозвученную просьбу, вкладываю туда тлеющую сигарету. Санта Муэрте переворачивается на спину и, оперевшись на подушку, закидывает лицо к потолку. Полуприкрытые глаза блестят от слёз, но на лице покой.
— Мне была нужна разрядка, — мелодично говорит она. — Хорошо, что ты оказался рядом.
— Не думаю, что у тебя возникли бы сложности с поиском замены для меня, — отвечаю с улыбкой.
Она пожимает плечами, затягивается и произносит:
— Ты мне нравишься, mijo, а самое главное, завтра ты уедешь и нам не придётся вести неприятных разговоров.
Я чувствую себя ходячей секс игрушкой. Иронично, если посмотреть на историю моих недавних взаимоотношений. Обижаюсь ли я? Пожалуй, нет. По-своему даже ценю её прямоту и честность. Девушка, которая знает, чего хочет и может это сформулировать — прекрасна.
— Спасибо, что спасла Тая, — принимая обратно сигарету, говорю я.
— Пустое. Ты же спас Алехандро от Левиафана. Если бы не эта сука!.. — её ногти впиваются в ладони.
— Мир тесен. Мы с ней ещё столкнёмся, будь уверена.
— И в следующий раз она не уйдёт.
Её тон не оставляет сомнений: иначе как клятву — это трактовать нельзя.
Подумав, я принимаю решение и добавляю:
— Гарм, Одиссей, Шелкопряд. Запомни эти имена и, повстречав, будь начеку.
— Кто они такие? — склоняет голову набок Мария.
— Люди, равные по силе Ехидне.
— Ты уже сталкивался с ними? Чем они опасны?
— Нет и не знаю.
— Тогда откуда?.. — хлопает ресницами девушка.
— У тебя свои секреты. У меня — свои.
— Хорошо. Я поняла и запомнила. Спасибо, mijo, за всё! Помни, если тебе понадобится помощь, Сан Агустин откликнется.
Киваю, подтверждая, что услышал её, и прячу окурок в кольцо. Думаю о том, стоит ли мне отправиться обратно в собственную комнату или остаться тут. Испанка накручивает на палец длинную прядь волос и лукаво щурится. В её голосе озорство смешивается с ехидством:
— Это же не всё, на что способен могучий Егерь? Такой большой и грозный pistolero уже выдохся? Как жаль…
— Ах ты паршивка! — рычу я, оставив мысли о сне.
— Ну и что ты мне сделаешь? — насмешливо передразнивает Санта Муэрте, проводя ногтями по губам к подбородку.
Наутро я морщусь от яркого солнечного света, бьющего в окно, и пью крепкий кофе. Поспать так и не удалось, но… ничуть не жалею.
Тай в задумчивости заходит в общую столовую, замечает меня и удивлённо вскидывает брови. Через минуту, набрав еды, он подсаживается и внимательно изучает моё лицо.