— Замолчи, — закричала Мари и заплакала.
Саша пораженно отступила. Мариша все еще растерянно сидела на диване, сжимая в руках фотографии.
— Ты их не знаешь! А я знаю! Мариша, идем. Мы должны увидеть их, увидеть его. Они все объяснят. Они помогут.
Мариша поднялась, все также сжимая фото в руках.
— И что, ты тоже? — развела руками Саша. — Серьезно? У вас что помрачение рассудка? Вы в своем уме? — она двинулась вслед за девочками по коридору. — Куда? Ну ладно. Идите. Прощайте! Мы больше не увидимся!
Мари шагала, загребая ногами снег, и тянула Маришу за собой. Вслед им донеслось:
— И спасибо, что пытались спасти меня. Это ничего не изменит, но спасибо.
Вьюга усиливалась. Волны грохотали. Девочки шли то залезая в сугробы, то поскальзываясь на льду. Мариша спрятала фотографии в карман.
Они зашли во двор Мари, поднялись наверх и зашли в дом через заднюю дверь. В доме было светло и жарко — горели лампы, обогреватели работали на полную мощность.
Навстречу девочкам выбежала мама. Она снова была в цветастом халате:
— Ну наконец-то! Я уже все больницы обзвонила! Ушла с уроков, боже, я думала ты сбежала!
Мари нетерпеливо скинула обувь и потянула Маришу за собой:
— Мама, где папа? Мне срочно нужно с ним поговорить! Это очень важно, мам!
— О, и она с тобой, — мама прижала руки к щекам и зацокала языком, словно только что заметила Маришу. — Мне так жаль, девочка. Очень жаль, но когда-нибудь это должно было случиться.
— Что? О чем вы? — спросила Мариша, убирая мокрые волосы со лба. Она стояла босиком на каменном полу, на ноги капала вода и снег, в кармане она сжимала заветные фотографии.
«В этом доме живет мой отец,» — подумалось ей.
— Твоя мать, девочка, я про твою мать. Вчера вечером она попала в больницу. Ее привезли из клуба. Передозировка. К сожалению, ее не смогли откачать. Похороны в воскресенье. Очень жаль. Но к этому все шло.
— Мама! Что ты такое говоришь! — завопила Мари и, вдруг, неожиданно для себя самой, подлетела к маме и оттолкнула ее так, что мама налетела на журнальный столик. Зазвенела хрустальная посуда и дорогая ваза, стекла разлетелись по полу. — Мама! Ну разве так можно! Разве так можно! — закричала снова Мари и зарыдала, а потом развернулась к Марише и обняла ее, и только и выдавливала сквозь рыдания, — Прости, прости, что она так сказала.
Мариша стояла не в силах пошевелиться. Отдельные слова бились в голове. Мама. Похороны. Воскресенье. Жаль. Должно. Мир словно бы стал выпуклым, блестящим - она смотрела как блестит лак на ногтях у мамы Мари, как сияют осколки хрустальных фужеров на полу, как мерцают идеально отполированые перила, как стеклянная люстра пускает зайчиков по стенам.
Все смешивалось в тошнотворный калейдоскоп. Запах сигарет, хлорка в ванной, синяки на спине, ветер, задувающий в капюшон, первый поцелуй, сухие встречи с дедом, молчаливые вечера у инспектора, гнетущие встречи с психологом, обретение сестры, потеря матери. Все казалось нереальным, каким-то комичным — словно это не жизнь, а лишь так, пробная версия, пародия, декорация. Разве такое может происходить по-настоящему?
Так не бывает.
— Что здесь происходит?
Отец Мари, их отец стоял, обнимая женщину в халате и кричал:
— Теперь ты пришла в мой дом, чтобы ограбить меня? Вот зачем все это было нужно? Мы относились тебе со всей теплотой, как к родной дочери, и вот чем ты отплатила... — его слова доносились до Мариши едва-едва.
— Не как, — выдавила она из себя.
— Чего ты там бормочешь? — закричала женщина. — Убирайся из нашего дома.
— Мне нужно уйти, — прошептала она Мари.
— Нет, — завопила Мари. — Я тебя не отпущу. Нет, нет, НЕТ, — но Мариша уже расцепила ее пальцы. Отошла на шаг, криво усмехнулась и сказала, — Мы больше не увидимся. Прощай.
И вышла, хлопнув дверью.
Мари осталась одна, в сырой прихожей, протягивая руки к темноте за дверью.
— Марина, это очень важный разговор, — резко начала мама.
— Тебе нужно отдохнуть, — кивнул отец. — Отдых это то, что нужно после такого стресса. Эта девочка плохо на тебя влияет.
— Эта девочка — моя сестра, — выкрикнула Мари, смотря на родителей.
— У тебя еще много будет таких сестер, — отмахнулась мама. — Не придумывай. Иди собери вещи. Завтра такси в 9 утра.
— Такси? Какое такси?
— Мы забрали твои документы из школы. Очевидно, что тебе здесь не место. С понедельника начинаешь учебу в интернате “ASHAV”. Ты наверняка о нем слышала — место для одаренных детей. Горы, свежий воздух и адекватные дети, — спокойно проговорил отец.