— Вы все за это заплатите! — завизжала мамаша. — Вы должны были смотреть за ребенком, — накинулась она на Даму. — Должны были беречь ее. Я еду писать заявление в полицию!
Она схватила Сашу за плечо и волоком утащила из кабинета. Дверь за ними грохнула так, что небольшой кусочек штукатурки слетел со стены прямо к ногам Мариши.
Дама с ненавистью посмотрела на Маришу, но обратилась к Жабе:
— Анна Васильевна, и что делать теперь?
Жаба снова оторвалась от тетради, сложила руки на груди и отъехала на стуле от стола, чтобы лучше видеть Даму.
— Что делать? Лучше выполнять свои обязанности. Я выпишу вам выговор, будет чем отчитаться полиции. Впредь лучше смотрите за детьми.
— Выговор, — севшим голосом повторила Дама. — Выговор, из-за какой-то мелкой агрессивной... шлюхи? — она произнесла это шепотом, может от шока, а может надеялась, что Мариша не услышит, но Мариша услышала.
Взрослые часто думают, что дети ничего не слышат или не понимают, а на самом деле…
— А где ее мать? — фыркнула Жаба.
Дама лишь пожала плечами.
— Не пришла. Телефон не отвечает.
— Вряд ли она придет, — покачала головой Жаба. — Но зато и проблем не будет. — Она повернулась к Марише. — Иди домой. И умойся, причешись. А то выглядишь как пугало. Клиенты у нее. Выглядеть надо хорошо, чтобы клиенты были.
Она махнула рукой, отпуская Маришу, и девочка вышла из кабинета. Вниз, вниз, по плохо вымытым лестницам, за дверь, через школьный двор, за ограду и дальше, дальше — по гудящим улицам к морю. Да, день не задался, зато сегодня нет уроков и можно сидеть у моря, слушать его шум, собирать ракушки и камушки, а может быть и съесть чего-то вкусного, даже точно съесть чего-то вкусного, например, булочку или пирожное, все-таки праздник, а по праздникам можно, да и в магазине куча людей, а потому никто ничего не заметит.
Голова у Мариши продолжала гудеть, плечо болело, а щека отекла, так что правым глазом видно было хуже, чем левым. Это постаралась Мила. Мила-Громила. Это потому что она толстая и сильная, как медведица, с короткими сальными черными волосами и глупой ухмылкой. Ухмылка глупая, а Мила нет — Мариша помнила, как в том году Мила была лучшей в классе по математике, даже лучше Саши. Неудивительно, что Саша держит ее около себя — и задания списать, и по голове дать кому-то. Очень удобно.
Лариска напротив, тощая, вечно в длинных юбках и с крестиком на шее. Сначала над ней подхихикивали, как над Маришей, но потом оказалось, что Лариса классно рисует — Мариша и сама не раз засматривалась на ее карикатуры. А потом выяснилось, что Лариса и сама не прочь подразниться, особенно, когда на ее стороне Саша и Мила. Так она и спелась с ними.
Мариша жевала булочку с кремом и думала — вот бы и ей с кем-нибудь спеться. Она представила, что это не Саша дружит с Громилой и Крысой, а она, Мариша. Вот они вместе бьют Сашу на школьном дворе, прямо по лицу, ногами, и в живот, а потом дружески хлопают друг друга по плечам. Хорошо.
Начался дождь, и Мариша пошла домой.
Дома было холодно. Пахло пылью, протухшей едой и сигаретным дымом. Мариша заглянула на кухню — темно и сыро, щелкнула выключателем — не помогло. Потом осторожно всунула нос в мамину комнату — туда Марише нельзя было заходить под страхом смертной казни — но и там — никого. Посмотрела в гостиной — телек выключен, на столике пустые пачки из-под чипсов и сладкого попкорна. Мариша по старой привычке осмотрела их, надеясь найти что-то вкусное, но быстро разочаровалась и бросила их на пол.
Потом Мариша поднялась на второй этаж. Дверь в комнату деда была открыта, а сам дед сидел в кресле у окна, курил сигару и смотрел на море.
— Деда, а где мама? — поинтересовалась Мариша.
— Ушла куда-то, — пожал плечами дед, и, не поворачиваясь к Марише, выпустил огромное дымное кольцо в окно. — Наверно, петь. Ты же знаешь ее.
Мариша подошла поближе к деду — старому, но все еще большому, в коричневом мятом пиджаке и старой засаленной рубашке, — и села на свою старую кровать рядом с дедовыми книгами.
— Думаешь она вернется сегодня? — беспокойно спросила она.
— Может и да, может и нет, — снова пожал плечами дед и, наконец, посмотрел на внучку. — А что с лицом у тебя? Подралась снова? Опять эта Саша?
Мариша кивнула, опустила глаза и смущенно спросила:
— А ты деда дрался?
Дед усмехнулся.
— Я-то конечно. Но я ведь мужчина, а ты маленькая девочка.
— Почему мальчикам можно драться, а девочкам нет?
— Потому что мальчики сильные, а девочки красивые, — просто объяснил дед, и снова выдохнул сизый дым.
— А я не красивая, — сердито ответила Мариша.
Дед повернулся, внимательно осмотрел внучку, пожал плечами и сказал: