— Поэтому ты и дерешься.
Они немного посидели молча, а потом дед медленно и неспешно произнес:
— Хорошо бы приложить лед. Но холодильник не работает. И вообще электричества нет. — он тяжело вздохнул. — Как в старые времена, после войны. Надо будет печку достать.
— Деда, а почему электричества нет?
— Отключили. За неуплату. Так бывает, если ты долго не платишь за свет.
— А мы долго не платим?
— Видимо да, Мариша, раз отключили.
— И теперь везде будет темно?
— Стало быть.
— А можно я тогда буду у тебя спать?
Мариша спросила и быстро посмотрела на деда, что он скажет, вдруг не разрешит.
— Конечно, внучка. Только книжки убери вниз, на пол.
— А вода есть?
Дед вместо ответа просто покачал головой. Сигара у него уже почти потухла, да и он, кажется, уже забыл о ней, погруженный в раздумья.
Мариша осторожно спустила все книги на пол, а потом, не раздеваясь залезла под одеяло. Дома становилось все холоднее – осень пробиралась в комнаты, всюду засовывала свой длинный нос и оставляла холодные сквозняки. Мариша согрелась и, уже почти заснула, когда дед, все еще сидящий у окна, задумчиво произнес:
— Скоро все изменится, Мариша, вот увидишь.
— Почему изменится, деда? — сквозь сон спросила она, думая о Саше, Даме, Жабе и предстоящих школьных разборках.
— Сама завтра все узнаешь. Спи, внучка.
Марише показалось, что она только закрыла глаза, и уже наступило утро. Ее разбудил грохот внизу — что-то большое, звенящее снова упало, Марише даже почудилось, что по полу покатилась тарелочка.
Потом мама закричала:
— Черт возьми, когда же все это кончится?
Снова что-то бухнуло, на этот раз глухо, тяжело. Мариша, укрывшись с головой одеялом, представила, как мама опрокидывает тяжелое старое бабушкино кресло и оно, поднимая клуб пыли и крошек, падает на пол.
Деда не слышно.
Мариша выглянула из-под одеяла — комната светлая и пустая, дверь немного приоткрыта, кровать деда аккуратно заправлена, а его самого нигде нет.
Что же происходит?
— Черт возьми! — снова завопила мама. — Я убью тебя! Я всех вас убью!
Мариша вздрогнула. Кажется, снова началось. Такое у мамы бывало раз в несколько месяцев. Она как безумная ходила по дому, ломала вещи, кричала и плакала. Мариша в такие дни старалась не попадаться ей на глаза, да и дед тоже. Наверное, поэтому его и нет дома.
Мариша вылезла из-под одеяла, надела свои школьные ботинки и прокралась к двери. Хорошо, что форма уже была на ней — вчера, она легла спать прямо в школьной рубашке — теперь не нужно подниматься на чердак, чтобы одеться.
Мама, кажется, была в гостиной. Мариша выскользнула из комнаты деда, спустилась по лестнице, и затаилась внизу — маму не слышно. Мариша стояла, прислушиваясь — ни звука, дом будто умер.
Вдруг она услышала позади себя:
— Это все из-за тебя…
Мама была не внизу! Она была на втором этаже, совсем рядом с Маришей, а девочка и не заметила. И теперь мама стоит на лестнице, позади Мариши и уже замахивается, держит что-то тяжелое в руке.
Не задумываясь, Мариша рванула к выходу. Позади прогрохало тяжелое, чем мама кинула в Маришу, прогрохало и покатилось по полу. Машинально девочка схватила школьный рюкзак. Боком толкнула дверь — хорошо, она оказалась не заперта, — и чуть не вывалилась на улицу. Мариша побежала дальше по влажному темно-серому песку, надеясь, что мама не погонится за ней на улицу, а если и погонится, то споткнется, увязнет в песке, и тогда у Мариши будет шанс спрятаться в школе.
Но оглянувшись, она поняла, что мама не погналась, даже не вышла из дома. Только распахнутая дверь жалобно поскрипывала, а ветер раскачивал ее и бил ею стену.
«Все равно придется идти в школу,» — подумалось Марише. До последнего мгновения она надеялась, что школьных мучений можно будет избежать, однако сейчас стало очевидно, что на улице Мариша оставаться не сможет. Моросил мелкий сентябрьский дождь, рубашка девочки промокла и прилипла к плечам и спине, ветер заставлял Маришу дрожать. Быстрым шагом она направилась к школе.
Мариша не знала сколько времени — может занятия уже начались? — поэтому на всякий случай зашла в школу с виноватым видом, потупив глаза и скромно сложив руки на животе. Вахтерша не обратила на нее никакого внимания — она читала какой-то модный женский журнальчик, и Мариша приободрилась и проскользнула в ближайший туалет. Там было пусто и влажно — только что помыли полы — пахло хлоркой и сигаретным дымом. На подоконнике валялся журнал, который забыла какая-то старшеклассница. На обложке — женщина, немного похожая на маму, в таких же рваных чулках и с черными ногтями.
Мариша прошлась по кафельному полу. Тепло и светло, может переждать уроки здесь? Одна беда — у кабинок нет дверей, поэтому любая девчонка, зашедшая пописать, увидит Маришу и, конечно, расскажет всей школе. Но это — на перемене, а сейчас можно посидеть, обсохнуть.