Пара секунд ушла у него на то, чтобы понять, что зверёк явно зовёт его за собой. Ещё пара – на то, чтобы до него дошло, что харза ведёт его в сторону дома, но не параллельно дороги, а небольшим крюком, в ходе которого, насколько помнил Мэтью, им нужно будет дважды пересечь бегущий с гор ручей. В третий раз услышав нетерпеливое «чак-чак-чак», смотритель восхитился сообразительностью зверька и, подобрав ружьё, устремился вслед за ним в чащу.
По его прикидкам, с учётом особенностей рельефа, путь к дому должен был занять у него порядка часа. Однако харза выдерживала хороший темп движения, ловко преодолевая любые препятствия, будь то поваленное дерево или глубокая ложбина, по которой бежал ручей. Мэтью, к собственном удивлению, почти не отставал от зверька. Осознание того, что он движется к пока что безопасному месту, дало ему новую порцию сил, которых хватило на быстрое преодоление леса и последующий подъём вверх по склону в обход террасы. Даже начавший подниматься густой утренний туман не стал для него серьёзной помехой. Через каких-то полчаса они уже выбрались на площадку перед домом.
Стоило кунице оказаться на открытой местности, как из зарослей выскочила другая харза, та самая, с которой у неё случались постоянные драки за территорию. Осмотрев друг друга и обнюхав, зверьки не стали выяснять отношения и вместе поспешили удалиться в лес. Мэтью же прошагал к крыльцу, отпер дверь и, оставив в прихожей ружьё и рюкзак, вернулся на веранду с трубкой.
Ему нужна была небольшая пауза, и лучшим вариантом его заполнения была компания хорошего табака и облаков сизого терпкого дыма. Затем он снова отправит в ЦУП отчёт и попробует составить хоть какое-то подобие плана дальнейших действий. Закурив и прислонившись к столбу, Мэтью посмотрел на мачты маяка. Не знай он, что сейчас под ними происходит, решил бы, что всё в полном порядке. Ему дико не хотелось снова туда идти, точно так же ему хотелось, чтобы всё как-нибудь само восстановилось, а биомех – куда-нибудь сгинул, прибравшись за собой.
В этот момент подала голос наручная консоль. Взглянув на её монитор, Мэтью замер с трубкой в зубах и крепко выругался, чуть растягивая каждое слово: исправной оставалась только центральная мачта, но и её индикатор вскоре сменил свой цвет свечения сначала на жёлтый, а затем и вовсе загорелся красным.
***
Гнев.
Гнев вскипающей волной накрыл его с головой.
Мэтью и сам не ожидал, что так воспримет полный выход маяка из строя. Изменение настроек одной, даже двух аппаратных было сродни выполнению обычных ремонтных работ. Порывшись же под каждой из мачт, биомех, как решил смотритель, бросил ему вызов. И Мэтью готов был превратить его принятие в начало маленькой личной скоротечной войны, в котором не будет места мирному договору – только полное уничтожение одной из сторон.
Вопреки установленного им же самим правила «не курить на рабочем месте», Мэтью продолжил пыхтеть трубкой, когда уселся перед терминалом, чтобы отправить новое сообщение в ЦУП. Составив в равной степени лаконичное и пламенное послание, преисполненное темой героического самопожертвования, он нажал на клавишу «отправить» лишь для того, чтобы увидеть сообщение о выходе из строя спутникового ретранслятора. Мэтью, не выпуская трубку изо рта, издал рык и двинул кулаком по столешнице. Затем ещё раз, обеими руками одновременно.
Мэтью хотел ударить что-нибудь ещё, но вовремя осознал бесполезность данного занятия. Немного подумав, он перешёл в свою комнату и, открыв оружейный шкаф, вышвырнул из него на кровать все имеющиеся коробки с патронами, всего четыре штуки, не считая той, остатки содержимого которой до сих пор находились при нём. Пробежавшись по маркировкам, Мэтью схватил одну, опустошил карманы куртки и вернулся в прихожую. В его руках было три десятка пулевых патронов. Достав один и увидев углубление в наконечнике, Мэтью злобно ухмыльнулся и принялся заряжать ружьё. Картечь, хоть и оставляя раны, мало впечатлила биомеха – что же он скажет на экспансивные пули?