О лучевом оружии он знал не очень много. Во-первых, его название, хоть и активно использовалось как в технической среде, так и в разговорной речи, совсем не соответствовало принципу его работы. Во-вторых, оно было большой редкостью в пограничных секторах. В-третьих, раны, полученные от его зарядов, представляли собой малоприятное зрелище с опалёнными каналами и требовали особых медицинских процедур. Теперь же к этому прибавилось то, что технология его производства не является монополией человечества. Немного отдышавшись, Мэтью выругался в собственный адрес: глупо, очень глупо с его стороны было не брать в расчёт то, что биомех может быть вооружен не только когтями и клыками. Сделав перебежку к другому укрытию, смотритель решил, что изначальный план требует срочной доработки.
Как ему показалось, биомех начал действовать осторожнее, чем до знакомства с разрывными пулями. Если условная неуязвимость к картечи позволяла ему предпринимать попытки расправиться с Мэтью так же, как с кибу, то сейчас он начал двигаться от дерева к дереву, иногда замирая на трёх лапах и паля больше на звук, создаваемый человеком при смене позиций. Туман на пару с разбитым пулей имплантом в разы повышали шансы на победу, поэтому смотритель решил окончательно ослепить чужака, а потом уже добить, желательно, добрым десятком выстрелов.
Прицелившись в оранжевое пятно, Мэтью выстрелил, но не попал: пуля разлетелась искрами и свинцовыми брызгами, ударив биомеха по клыкам. Ответный огонь заставил смотрителя чуть ли не упасть к корням дерева. Видимо, чужак подключил к поиску цели и акустические данные, да и вспышка была неплохим демаскирующим фактором. С другой стороны, это лишь укрепило уверенность Мэтью в том, что второй окуляр необходимо привести в тот же вид, что и первый.
Встав на колено, он снова нажал на спуск, и снова пуля угодила не туда, куда он хотел. Не дожидаясь ответных выстрелов, Мэтью запетлял между деревьями и, добравшись до одной из радиальных мачт, начал перезаряжаться. Он старался выполнять все манипуляции с ружьём как можно тише, но биомех всё равно его слышал, делая серии выстрелов с коротких остановок. Обратив внимание на то, что на дальних и средних дистанциях чужак стреляет откровенно плохо, Мэтью, продолжая петлять, сделал большую дугу и перебрался ближе к центральной мачте. На некоторое время биомех пропал из поля его зрения, но, судя по создаваемому им шуму и вспышкам выстрелов и выпускаемых зарядов, чужак продолжал его преследовать. Заняв новую позицию, Мэтью вскинул ружьё и стал ждать.
Туман по мере наступления утра стал не таким плотным, поэтому смотритель ещё издалека увидел приближающегося биомеха. Он всё так же делал короткие остановки, прикрываясь деревьями, и водил из стороны в сторону поднятой правой лапой. Мэтью понимал, что с уходом тумана потеряет важное преимущество. Ему хотелось побыстрее расправиться с чужаком, но, в то же время, он сжал всю свою волю в кулак, стараясь подпустить его на дистанцию более уверенного выстрела.
Биомех был от него метрах в тридцати, когда произошла его очередная остановка. Мэтью навёл ствол ружья на его голову и, дождавшись, когда окуляр окажется на мушке, нажал на спуск. Пуля угодила куда-то в область шеи, заставив чужака дёрнуться и издать гневное шипение. Совершенно не удовлетворившись таким результатом, Мэтью прорычал нечто за рамками литературных норм и выстрелил снова, попав в торс где-то между передними конечностями. Биомех снова огласил лес шипением и, выбросив вперёд лапу, осыпал позицию смотрителя несколькими лучевыми зарядами. Мэтью почувствовал жар и запах палёной древесины, но не покинул свою позицию, решив, во что бы то ни стало, довершить начатое.
Очередная пуля легла почти туда, куда он и хотел: в паре сантиметров от импланта. Биомех ответил болезненным шипением и особо длинной серией выстрелов. Не успел его последний заряд отправиться в полёт, как Мэтью почувствовал приступ дикой боли, родившейся в его правой руке и огненной волной прокатившейся по всему телу. Он не думал, что способен ТАК кричать. Выронив ружьё и повалившись на землю, Мэтью судорожными движениями начал тушить загоревшийся рукав и кататься по траве, отчего-то думая, что это может унять его боль.
Как только его сознание хоть немного успокоилось, он смог оценить, насколько всё плохо. Лучевой заряд вскользь задел его руку, но и этого хватило, чтобы оставить борозду с обожжёнными краями, в которой спокойно поместился бы его указательный палец. Рана невыносимо болела, Мэтью казалось, будто она продолжает пылать. Рукой, тем не менее, он мог пошевелить, хоть и сопровождалось это набором непередаваемых и совершенно не приятных ощущений. Наплевав на то, что биомех где-то рядом и, судя по звукам, куда-то движется, Мэтью достал из рюкзака вечно болтающуюся там бутыль с водой и не успокоился, пока не вылил всё до единой капли на область раны. Прохлада немного успокоила боль, и этого оказалось достаточным, чтобы смотритель принял решение продолжить бой.