Вид на то, что пуля сделала с головой чужака, был отвратителен, но Мэтью не мог отвести взгляд ещё несколько минут. Он даже не отвлёкся, когда к туше выбежали харзы и, обнюхав и проверки ради покусав её, вернулись в лес. Чужак, определённо, был мёртв… или окончательно выведен из строя, смотря с какой точки зрения посмотреть. Но даже в таком состоянии его вид внушал страх, тот самый, который заставляет смотреть, не отводя взгляда.
Мэтью тяжело вздохнул и почувствовал, как снова даёт о себе знать боль. В центральной аппаратной была аптечка, которую смотритель нашёл на положенном месте. Достав из неё одноразовый шприц с обезболивающим, Мэтью сделал себе инъекцию и, дожидаясь пока лекарство хотя бы начнёт действовать, направился к стеллажам под навесом для транспорта. Там была пара бутылей с «технической» водой, которую смотритель вылил себе на руку: это снова помогло унять боль. Чувствуя, что и препарат начинает действовать, Мэтью достал из рюкзака копию журнала настроек: починку маяка никто не отменял.
Он не меньше двух часов провозился с оборудованием, не чувствуя ничего, кроме холодной сосредоточенности. Мэтью прошёл по всем аппаратным, не только возвращая в первозданный вид настройки маяка, но и включая отвечающие за связь приборы, которые биомех успел выключить. Как только с последней радиальной мачтой было покончено, и все индикаторы на наручной консоли наконец-то выдали сообщение «Исправно», смотритель вернулся к центральной. Проходя мимо туши кибу, он поморщился и выругался: вонь, действительно, стояла ужасная. Да и биомех, как показала проверка, пах ничуть не лучше. Но, что самое важное, он точно был сломан… или мёртв.
Возле навеса Мэтью услышал уже знакомое «чак-чак-чак» и увидел харзу. Куница внимательно посмотрела на него и сделала пару нетерпеливых прыжков в сторону дороги, ведущей от маяка. Мэтью кивнул, подхватил ружьё и двинулся вслед за зверьком. Вскоре к ним присоединилась вторая харза, обитающая рядом с его домом. Перебравшись через поваленное дерево и миновав останки глайдера, Мэтью вышел на дорогу и, бросив прощальный взгляд на свой разломанный транспорт, зашагал дальше. Куницы бежали чуть перед ним, стараясь держаться обочины.
Путь к дому, как казалось, занял у него целую вечность. К снова подающей голос боли добавилась усталость. Мэтью никогда в своей жизни не чувствовал себя настолько вымотанным. Ему казалось, что стоит ему добраться до крыльца, он споткнётся о первую же ступеньку и развалится на части. Но этого не произошло. Мэтью оставил ружьё в прихожей, там же повесил куртку и прошёл к рабочему месту. Никаких сил на то, чтобы составлять отчёт, у него не было. Смотритель сообщил, что маяк исправен, угроза устранена, а ему самому нужна медицинская помощь, отправив сигнал по всем имеющимся каналам связи, не обращая внимания на статус их функционирования. Он даже не смог заставить себя удивиться, когда по одному из них пришло подтверждение из ЦУПа и, следом, уведомление о том, что экстренная группа уже в пути, дополненное пожеланием продержаться до её прибытия.
Мэтью отправил ответное «спасибо» и, добравшись до кухни, открыл один из шкафов, откуда достал бутылку из прозрачного стекла, наполненную напитком цвета тёмного янтаря. Это был прощальный подарок его друзей, к которому Мэтью так и не притронулся за все эти годы – виски первых серий, произведённый в колонии. Смотритель никак не мог найти повод вскрыть бутылку. Оглянувшись на события прошедших дней, он понял, что подходящее время пришло, и налил виски в кружку.
Прихватив забитую трубку, Мэтью вернулся на веранду и тяжело плюхнулся на ступеньки крыльца. Он только сейчас заметил, что сопровождавшие его до дома харзы сидели возле перил и всем своим видом демонстрировали нежелание хотя бы сегодня драться за территорию. Ухмыльнувшись, Мэтью протянул зверькам кружку, но те вполне ожидаемо начали воротить носы, издав неодобрительное ворчание. Покачав головой и улыбнувшись, смотритель сделал хороший глоток. Он понимал, что виски был довольно грубым и отдавал чем-то копчёным, но вкус ему показался таким-то же приятным, как хорошо заваренный сладкий чай. Вытерев губы о рукав норги, Мэтью закурил.
Местное солнце полностью вышло из-за гор, обильно поливая леса своим живительным светом. Тонкие лоскуты тумана ещё виднелись в тёмных ложбинах между отрогами, но вскоре они должны будут раствориться. Птицы, явно почувствовав, что опасность ушла из леса, пели с привычной громкостью, в их голосах чувствовалось облегчение и что-то радостное. На уходящих в небо серебряными спицами мачтах маяка весело играли блики.