— Вот покойника мы и видели. Гнался за нами! Весь в крови!
— Какой покойник? Вы в кабаке перебрали?
Тут очнулся Карифано. Его трясло еще похлеще, чем приятеля.
Единственные слова его были:
— Призрак! Торбелллино! Торбелллино!
Больше от него ничего не могли добиться. Он с выпученными из орбит глазами, клацая зубами от страха, бубнил одно и тоже.
— Клянусь, я отчетливо его видел, он стоял вот на этом месте, — продолжал вспоминать случившееся Сардино. — Вся голова и плечи у него были залиты кровью, а глаза светились звериной злобой!
— Смотрите! — вдруг крикнул кто-то из пиратов, освещая факелом палубу. — И правда, здесь свежая кровь!
— Где?!
— Да вот же! Смотрите! И здесь кровь! И вот брызги! Значит, парни не врут!
— Карифано и Сардино в лазарет! — распорядился озадаченный Чевалачо.
— А что с кровью делать?
— Грозеро! Кровь немедленно смыть морской водой! Палубу выдраить до блеска! — приказал Малисиозо. — Срочно усилить посты! Чевалачо и Бабило, за мной!
Всю ночь на корабле никто не мог заснуть: ни часовые, ни Малисиозо с помощниками, ни взбудораженный ночным происшествием экипаж в кубрике, готовый ринуться по малейшему сигналу в бой. Всем мерещились призраки и вампиры. Крепко спал в эту ночь только лишь кок Гютоно, так как намаялся за день в жарком камбузе, да и глуховат к тому же был.
Рано утром он проснулся и, обнаружив опрокинутую кастрюлю с томатным соусом, долго ругался, отмывая дверь и пол перед камбузом от соуса и кошачьих следов. После чего здорово досталось Пройдохе-Марсику, который чуть свет заявился перекусить чем-нибудь вкусненьким. Но вместо деликатесов получил крепкую оплеуху и несусветную ругань в свой адрес.
В каюте Малисиозо, размышляя, нервно курил сигару. Напротив него расположились Чевалачо, который, скучая, листал энциклопедию и рассматривал картинки, хмурый Грозеро и беспечно зевающий Бабило.
— Чевалачо, ты что думаешь о ночном происшествии?
— Да ничего, мой капитан! Ребята, похоже, вчера перебрали лишнего на берегу. С кем не бывает, вот и почудилось с пьяных глаз.
— Почудилось?
— Конечно, почудилось. Мне и не такое после лишней бутылки рома виделось, — оживился Бабило, почесывая живот.
— Ну, а кровь?
— Кровь…, — замялся озадаченный телохранитель, не зная, что ответить.
— Клянусь акульей пастью, это была настоящая кровь, я трогал ее пальцем, — вклинился в разговор немногословный Грозеро. — Липкая, чуть густая. Но это была кровь.
— Чевалачо, кровь-то откуда взялась, черт побери? — Малисиозо вопросительно уставился на своего помощника.
— Не знаю, мой капитан. Для меня это тоже загадка, как и странный вопль.
— А вопль чей? Вахтенные ведь тоже слышали! Все слышали! Черт знает что на корабле происходит! Не хватало нам еще призраков на судне! Хорошо, что мы в гавани, а не в открытом море. А если в море такое случится? Мы, братцы, все погибнем!
— Ладно, одному показалось, — проворчал Грозеро. — Но его видели несколько человек.
— А может быть, просто кто-нибудь из приятелей пошутил над ними? — высказал предположение Малисиозо, нервно барабаня пальцами по столу.
— Вполне возможно, мой капитан, — согласился Бабило. — Напугали весь экипаж, а сейчас боятся признаться, чтобы не получить крепкую взбучку.
— Скорее всего, так и было, — согласился суровый боцман. — Любят у нас ребята пошутить.
— Я и не сомневаюсь, — отозвался Чевалачо. — Шутников сейчас много развелось.
— Грозеро, давай сюда вахтенных и Сардино с Карифано. Времени предостаточно прошло. Может, мозги у них уже протрезвели, и они нам что-нибудь путное расскажут.
Через несколько минут в каюте в сопровождении боцмана Грозеро появились герои ночного происшествия: Карифано и Сардино. Бледный Карифано, у которого дергалось правое веко, почти пришел в себя и уже мог вразумительно поведать, что видел ночью.
— Итак, братцы, давайте начистоту и по порядку! Сначала ты, Карифано. Вы поднялись на палубу, что было дальше? — задал вопрос Малисиозо.
— Мы поднялись на палубу, мой капитан, и направлялись в кубрик, как вдруг раздался ужасный вопль. У меня он до сих пор в ушах стоит и в жилах кровь стынет, когда я вспоминаю. Услышав его, мы застыли, как каменные изваяния. И тут неожиданно из-за грот-мачты на нас набросился он.
— Кто он? — спросил, напрягшись, капитан.
— Торбелллино.
— Ты точно разглядел, что это был он?
— Я не слепой. Не только я видел, Сардино тоже его узнал.
— Продолжай.
— Он был весь в крови. Голова, плечи — все в крови. А глаза горели, как раскаленные угли. Больше я ничего не помню. Я тут же потерял сознание.