— Сей секунд, мой капитан!
Перегнувшись через поручень, Чевалачо громко крикнул:
— Сардино! Фанфарони! Холодной воды капитану!!
Через минуту примчались запыхавшиеся посыльные с графином холодной воды и серебрянным кубком.
— Свободны! — бросил им помощник капитана, наливая в кубок воды и подавая его шефу.
— Чевалачо, твоя идея проста до гениальности. Только ответь мне, где мы возьмем этих двух темнокожих ныряльщиков? После пушечной пальбы «Звездного» у меня до сих пор стреляет в левом ухе, и нет никакого желания вновь встречаться с незговорчивым капитаном Дью.
— А про гребцов на галере Одноглазого Пуэрко, вы, я вижу, совершенно позабыли, капитан!
— Так ведь тогда не удалось наладить контакт с Рыжим Ридо.
— Тогда не удалось, завтра наладим! Не надо сдаваться при первой неудаче, когда на кону стоит гора несметных сокровищ!
Малисиозо с удивлением уставился на делового помощника, такой прыти он от него не ожидал.
— Ну, раз ты настаиваешь, попробуй еще раз закинуть удочку. Может Ридо и клюнет. Чем черт не шутит?
— Только на этот раз вести переговоры я пойду один, без идиота Бабило, иначе он опять все испортит, — выдвинул жесткие условия Чевалачо.
— Хорошо, мыслитель! Туповатый Бабило, и вправду, все испортит. И не скупись. Пусть Ридо наживку заглотит, как следует!
— Не сомневайтесь, капитан! — заверил шефа довольный Чевалачо. — Как-никак, я в университете на дипломата учился! Сумею найти нужные подходы к придурку Ридо. Я уверен, что мы придем к общему консенсусу!
— К чему, к чему? — переспросил пораженный Малисиозо, но пират уже скатился по трапу вниз.
Глава тридцать четвертая
Разговор с капитаном Дью
Уставший Торбеллино выполз на безлюдный берег. Чтобы не маячить на виду, он укрылся в прибрежных зарослях. Здесь он чувствовал себя в большей безопасности, чем на открытом берегу.
«Если бы не сердобольный Чевалачо, я завтра болтался бы на рее фрегата «Пари», — думал юноша, выжимая мокрую одежду. — Веер-Блу совсем рядом. Немного обсохну и навещу Венди и Валоро».
До вольного города фрид добрался только поздним вечером. На горбатых извилистых улочках фонарщики уже зажигали на стенах домов фонари. Сначала он решил зайти к кузнецу Венди. Оружейник только что закончил работу, отпустил подмастерьев и, раздевшись до пояса, умывался.
— Торбеллино! Ты ли это? — обрадовался силач. — Рад тебя видеть в добром здравии, дорогой!
— Привет, Венди! Как поживаете? Вижу, допоздна работаете!
— Много срочных заказов. А тебя к нам что привело, парень? Снова приплыл за оружием для капитана Дью? Так опоздал, Джок еще утром отплыл с ящиками.
— Нет, Венди, случайно забросило. Удрал от пиратов, что в плен меня захватили.
— Да ну! — удивился кузнец. — Как же тебе удалось от морских разбойников смыться?
— Пока они пьяные храпели, я сиганул в море и доплыл до берега Бухты Курьезов, а от нее до вас рукой подать. Мне позарез надо связаться с капитаном Дью или Джоком.
— Бриг капитана уже давненько к нам не заходил, а Джок обещал завтра вечером вновь за грузом наведаться.
— Отлично!
— Пойдем в дом, пока у меня погостишь. Расскажи, как там в горах мой драгоценный друг Дуэло с товарищами поживает?
— Они устроились замечательно, Венди! Кедровый лес, лесные ягоды, родниковая чистая вода, свежий воздух…
— Завидую. Это не то, что весь день у пылающего горна стоять да молотом размахивать.
— Тяжелая у вас все-таки работа.
— Тяжелая, парень, но нужная. Без нас, кузнецов, не обойтись.
— Это уж точно, — согласился юноша.
Каменный дом кузнеца располагался тут же, рядом с закопченной мастерской.
— Располагайся, будь как дома, — сказал Венди, открывая окованную железом дверь и пропуская юношу вперед. — Не успеешь оглянуться, как ужин будет у нас на столе.
— Вы живете один, у вас нет семьи? — спросил Торбеллино, с интересом осматриваясь вокруг.
— Да, один. Жена умерла, а сыновья выросли, женились, живут отдельно, — отозвался кузнец, колдуя у печки над шипящей сковородой.
— Венди, почему не женитесь? Вы еще довольно крепкий мужчина, да и без хозяйки в доме нет тепла и уюта.
— Да все как-то некогда. Постоянно весь в работе. К тому же стеснительный я. Понимаешь, брат, не умею ухаживать. Мне легче зубами раскаленный прут перекусить, чем пару слов сказать девушке или женщине.
— Как же вы жену себе выбрали и женились? — спросил юноша, улыбнувшись.
— Да это не я выбирал, а меня выбрала красавица Мира! Выбрала неотесанного истукана и была, говорят, со мной счастлива. У меня все красивые слова непонятно куда деваются, когда оказываюсь рядом с женщиной.