Рабаттино собрал на столе аккуратно бумаги и папки и переложил их на небольшой столик, стоявший у широкого дивана.
— Как ваши успехи, уважаемый доктор? — спросил Трайдор, после обмена любезностями. — Может, у вас есть какие-нибудь проблемы? Не стесняйтесь, рассказывайте.
— Особых проблем нет, Ваше сиятельство. Я вам очень благодарен за роскошный особняк, который вы мне подарили. Там теперь я смогу развернуть свою новую лабораторию и работать в спокойной обстановке.
— Судя по результатам последних ваших научных экспериментов с крысами на перевалах Мурмури и Мута-Мурой, результаты превзошли мои ожидания. Благодаря вашим стараниям южный отряд бунтовщиков, если не перестал существовать, то вряд ли сможет спуститься с гор на равнину и угрожать нам.
— Там очень не простые задачи, Ваша сиятельство. Предстоит провести ряд сложнейших опытов, а на это, как понимаете, требуются большие затраты и времени, и средств.
— Дорогой мой, о каких таких затратах может идти речь, когда государству угрожает опасность. Завтра же на совещании дам указание министру финансов Тараканни немедленно профинансировать ваши научные разработки.
— Премного вам благодарен, Ваша сиятельство, за вашу доброту, щедрость и заботу.
— Может быть, вашу лабораторию из особняка на Улице Желтых Ирисов перевезти во дворец? Я распоряжусь, чтобы вам освободили под нее целое крыло во дворце. Одно только слово, и оно ваше, дорогой доктор.
— Что вы, что вы, Ваше сиятельство. Меня вполне устраивает тот особняк, который вы мне подарили. Там действительно прекрасные условия для работы, там довольно уютно, кругом тишина, никто не мешает. А во дворце постоянные суета и сутолока, это будет отвлекать и не пойдет на пользу научным опытам и изысканиям.
— Да, вы, несомненно, правы, уважаемый доктор. Только спокойствие и тишина могут дать простор безудержному полету творческой мысли. Я тоже люблю заниматься важными делами в полной тишине.
Энви, слушая за обедом разглагольствования диктатора, со скучающим выражением лица лениво ковырял вилкой в тарелке.
— Прекрасный ростбиф. Во дворце замечательная кухня, — Энви похвалил дворцовых кулинаров, умело переводя разговор в другое русло.
— Да, дворцовые повара и кулинары умеют готовить.
Надо отдать должное, Трайдор прекрасно играл в шахматы. Беседуя с Доктором Энви, диктатор постоянно ловил себя на ощущении, что он играет в любимую игру. Энви так ловко уклонялся от его прямых вопросов, уходя таким образом в глухую защиту. А иногда умышленно переводил разговор в другую плоскость, как бы давая собеседнику с новыми силами вести атаку. После чего атака вновь захлебывалась и рассыпалась. Все вопросы, касающиеся подробностей экспериментов, собеседник ловко множил на ноль. В итоге беседы Трайдор так и не узнал от Энви ничего нового о последних научных работах.
«Однако, каков ловкач», — промелькнула мысль у диктатора. — Такой же хитрый фрукт, что и Рабиозо. Но меня, старого лиса, не проведешь. Все равно, плешивый сморчок, тебе рано или поздно придется открыть мне все свои тайные замыслы».
Торбеллино, прячась в каминном дымоходе, отчетливо слышал, слово в слово, весь разговор.
«Выходит, мы здорово заблуждались, считая, что лаборатория находится где-то во дворце. Теперь точно известно, что лаборатории во дворце нет. Оказывается, она в особняке на Улице Желтых Ирисов! Это намного упрощает нашу задачу по ее уничтожению», — подумал юноша. Он неловко сменил затекшую руку, в результате чего дог насторожил торчащие уши и грозно зарычал.
— Лагуно! — строго прикрикнул на собаку хозяин.
«Даже собака чует хитрости этого прохвоста», — сделал вывод Трайдор, подливая вино Доктору Энви в кубок.
После обеда Трайдор с собакой вышли проводить гостя до кареты, поданной к парадному крыльцу. Торбелллино, воспользовавшись этой благоприятной для него паузой, благополучно выбрался по дымоходу на крышу. Там, прячась за трубой, он просидел до глубокой ночи. Когда все обитатели дворца, кроме стражи, погрузились в крепкий сон, он по водосточной трубе осторожно спустился вниз, прошмыгнул обратно в сторону кладовой, перемахнул через зеленую изгородь, вскарабкался на высокий кипарис и исчез в спасительной кроне. Уж тут его никто не найдет!
Глава девятая
Особняк на Улице Желтых Ирисов
Торбеллино не терпелось выбраться из дворца и немедля обо всем рассказать Ферри. Задача выполнена: он нашел лабораторию злого гения.
Когда утром раздалось знакомое звонкое цоканье подков тяжеловозов, которыми управлял Канаро, он чуть было не свалился с дерева от радости. Для него в данную минуту не было ничего приятнее и роднее этих звуков. Теперь главное — осторожно спуститься с дерева, незаметно пробраться в одну из повозок и спрятаться в пустой бочке.
Он улучил минуту, когда Канаро остался перед складом один, а грузчики и дворецкий исчезли внутри. Стремглав выскочил из укрытия и бросился к спасительной повозке. Канаро чуть не лишился чувств, когда увидел «черта», выпрыгнувшего прямо на него из кустов. Мужественный водовоз, придя в себя, выругался. Потом забрался следом за перемазанным сажей Торбелллино под тент и плотно закрыл бочку с юношей крышкой.
Через час Канаро, покинув территорию дворца, отчитывал «черта», уютно обосновавшегося в одной из пустых бочек.
— Эх, такую замечательную бочку испортил! Теперь ее отмывать замучаешься!
— Канаро! Клянусь, я сам ее отмою! Только, пожалуйста, не ругайся, — взмолился Торбеллино.
— Да я не из-за этого ругаюсь.
— А из-за чего?
— Напугал ты меня до смерти. Я сроду ничего не боялся в жизни. А тут перепугался, как маленький мальчишка.
— Ты серьезно?
— Не веришь? У моего отца спроси, он подтвердит, что его сын никогда и ничего не боялся!
— Ну, прости! У меня и в мыслях не было тебя напугать. Это произошло чисто случайно.
— Да ладно уж, живи! — смилостивился добродушный Канаро, выпуская «черта» из бочки на свободу.
Появление перемазанного сажей Торбеллино в цветочном магазине было встречено неоднозначно.
— Ты откуда такой веселый и чумазый свалился? — спросил Ферри, с любопытсвом глядя на перепачканного с ног до головы юношу. — Надоело в типографии работать, в трубочисты записался, что ли?
— А вот догадайся с трех раз! — весело рассмеялся Торбеллино.
— Вижу, светишься, как жених! Похоже, Джой приехала с Венто на мотоцикле? Ведь так? — выдвинул одну из версий руководитель «пятерки».
— Нет, не угадал. Не угадал.
— Может, ты клад нашел? Только вот почему с ног до головы в саже, не понятно.
— Может и клад. Сдаешься?
— Сдаюсь. Рассказывай, не томи.
— Ферри, я нашел ее!
— Не понял, ты о чем?
— Не поверишь! Я нашел лабораторию Доктора Энви!
— Хватит шутить, фантазер! — отмахнулся Ферри.
— Я не шучу! Я серьезно! Не веришь?
— Как ты мог ее найти, если она где-то запрятана во дворце?
— Глубоко ошибаешься, дружище! Она вовсе не во дворце!
— А где же тогда?
— В пяти шагах от нашего магазинчика, на Улице Желтых Ирисов! В старинном особняке, подаренном правителем доктору Энви, — ошарашил шефа известием перемазанный сажей юноша.
— Как ты об этом узнал?
— От Энви.
— От Доктора Энви?
— От него самого. Я был вчера во дворце и случайно подслушал разговор плешивого ученого с Трайдором.
— Ты был во дворце? Как ты туда проник? — удивленный Ферри захлопал глазами.
— В бочке. Канаро помог.
— Опять самовольничаешь, Торбеллино? Почему со мной не посоветовался?
— Ты бы все равно не разрешил.
— Конечно, не разрешил соваться в логово злейшего врага, — недовольно проворчал шеф.
— Ну, вот видишь! И мы бы никогда не узнали, где находится лаборатория злого гения. Ты же сам говорил, что ее необходимо разыскать и постараться уничтожить то, над чем там работает этот сумасшедший ученый.