Не позволяя глазам бесцельно прыгать с одной яркой детали интерьера на другую, я вгляделся в приоткрытую дверцу печки. Так и есть, там не пусто! Внутри, сложенные со знанием дела лежали дрова. Ниже тонкие щепки, наверху небольшие поленья, даже обрывок газеты виднелся в самом низу. Кто-то собирался разжечь огонь? Возможно! Значит хозяин недалеко. Снаружи? В доме? Прячется в дальнем углу, пользуясь темнотой? Боится? Возможно. А что если он целится в меня сейчас, из ружья, к примеру…
– Хозяева! – в моем голосе отчетливо слышались нотки самого настоящего страха. Сам себе поражаюсь, разве после всего, что я пережил, можно еще хоть чего-нибудь бояться!
Быстро погасло пламя, приглашая в дом темноту. Страх, который проскальзывал в моей интонации, решительно выбрался наружу. Не давая ему шанса, не позволяя разрастись до немыслимых размеров, я взял еще одну спичку. Присел у печки, открыл дверцу, попытался поджечь газету. Вопреки ожиданиям, она не вспыхнула, ее краешек лишь обуглился, а в помещение влетел знакомый с детства запах тлеющей бумаги. Отсырела что ли?
Только с третьей попытки удалось поселить внутрь металлического бочонка слабый и несмелый огненный язычок, но он быстро освоился. Зашевелился, принялся подмигивать, будто живой, нехотя облизывая колючие деревяшки, будто размышлял, стоит разгораться, или еще покапризничать. Все-таки решился. Вспыхнула одна щепка, за ней вторая и вот в буржуйке разгорелось яркое пламя.
Благодаря отблескам огня удалось детальнее осмотреть помещение. Условно его можно было разделить на две зоны. Жилая – небольшой пятачок у входа и зона хранения всякого хлама левее от дверей и далее вглубь. Границей были стеллажи. Несколько деревянных и металлических сборных и стационарных конструкций занимали большую часть продолговатого помещения. Что не могло не расстраивать, ближайшие полки были совершенно пустыми.
– Как-то все у них не продумано. Вот почему бы не добавить еще одну перегородку, поставить стену, так сказать, поперек? Была бы уютная комнатка, где всегда тепло, а там уже склад, – резюмировал я то, что видели глаза. – Надо же, забрался в чужой дом еще и возмущаюсь…
Нелепые фантазии о незнакомцах, что целились в меня, прячась в темных углах, быстро забылись. Это все тепло! Успокоило оно, расслабило, прилечь захотелось, забыться. Приятно все-таки по-человечески отдохнуть, занять горизонтальное положение. Отдохнуть там, где есть крыша, где нет шаткого пола, что постоянно прогибается под ногами.
Постель нашлась сразу. В самом уютном месте комнаты просто перед буржуйкой лежали два деревянных поддона, почти диван! Да, нет всяких там изысков в виде одеял с простынями, но это ладно, это пережить можно!
Ярко представилось, как я вытягиваюсь на жестком, но таком удобном ложе. Так живо и натурально, что веки тут-таки налились свинцом и в глазах чуточку потемнело. Я нерешительно шагнул в выбранном направлении, но сразу остановился. «Не время спать, для начала надо осмотреться, вдруг что-нибудь полезное найду. А еще не помешает набраться смелости и хоть одним глазком осмотреть рану. Да и о хозяевах домика я пока ничего не знаю. Кто они? Где они? Как отнесутся к моему появлению? Боюсь на севере народ суровый, а для того чтобы избавиться от тела места предостаточно…» – поползли ленивые мысли, озвучивая вопросы, ответы на которые меня уже мало интересовали.
В «жилой» части комнаты смотреть было не на что, потому мой взгляд быстро переключился на стеллажи. На полу под ближайшим из них что-то призывно блеснуло. Я подошел ближе, там подмигивала отблесками пламени керосиновая лампа. «Летучая мышь». Густо присыпанное пылью стекло молило о том, чтобы ему уделили внимание, а резкий запах керосина намекал на возможность использовать устройство по прямому назначению…
Никогда не думал, что керосиновая лампа так ярко светит! Думал, кроме копоти и отвратительного букета из дыма и паров ничего и не будет, а тут настоящий лишь слегка мерцающий свет. Красота!
Снова заныла рана, настойчиво намекая на то, что самое время уделить ей внимание. Причин отсрочить осмотр более не было, напротив все условия на лицо…
Ощущения такие, будто кожу с себя снимаешь, будто приросла к телу плотная ткань, но вот почти получилось, осталась только нога, одна, та самая. Я приготовился. Схватил штанину обеими руками, глубоко вдохнул, замер на мгновение, стараясь не думать ни о чем, резко дернул вниз. Кажется, я закричал. В глазах резко потемнело. Некоторое время сквозь все сгущающийся мрак более или менее отчетливо проглядывали доски пола, они стремительно приближались…