— И что тогда? — мрачно поинтересовался Ромка, левитируя очередные несколько капель.
— Возьмешь гару, порежешься.
— Вы очень добры, учитель.
— Посмотри по сторонам, — неожиданно сказал Лар.
Ромка посмотрел. Проклятие! Надо было сообразить, что кровь в воде привлечет других акул. Треугольные плавники приближались с нескольких сторон сразу, и это было бы очень красиво, вот только объектом их интереса однозначно был он, Ромка.
Лар, впрочем, был настроен конструктивно.
— Ускоряй фантом, перелетай на самую быструю акулу, — буднично велел он. — Выбор — это всегда хорошо.
Новая акула была огромной. Метров десять, честное слово! Если Ромкин предыдущий транспорт напоминал живую торпеду, то эта больше походила на подводную лодку. Спинной плавник у нее был двухметровым, спина — почти плоской, а скорость составляла десять лиг без допинга и пятнадцать — с допингом. С кровью то есть.
Шла акула ровно, не рыская в стороны и не замедляясь. Зато Ромку мутило.
Шел двадцатый час плавания. Сначала он потерял довольно много крови. Потом кровь идти перестала, и Лар распорядился пока членовредительством не заниматься: мол, и так акула идет быстро и уверенно. Потом у Ромки начала болеть голова.
До сих пор он даже не догадывался, что головная боль может быть настолько неприятной. Он пытался окунать голову в воду — стало только хуже, потому что, оказывается, когда болит голова, лучше не наклоняться. Потом его стошнило. От боли. Лар, добрая душа, заставил все это левитировать вперед по курсу, акула оказалась небрезгливой и какое-то время плыла быстрее. Потом Ромка начал терять сознание, а Лар, чтобы он не отключался, рассказывал про другие планеты.
Рассказы подействовали, Лар был потрясающим рассказчиком, к тому же это были реальные истории, участником которых был он сам. Ромка сидел на акуле в бескрайнем море, мерз снизу и поджаривался на солнце сверху и слушал.
О поющих скалах раскаленных миров Белого Жука, между которыми носились, скользя по поверхности и иногда выходя на орбиту, живые камни размером от виноградины до двухэтажного дома. О разумном океане Лимы и о фантастических снах, которые на всю жизнь остаются с теми, кто хоть раз погрузился в этот океан… И не сошел при этом с ума. О том, как они вмерзли в лед вместе со своим звездолетом на безымянном газовом гиганте. Просто там очень быстро наступила зима, атмосфера скачком перешла в твердое состояние, и прежде чем они начали действовать, над ними было уже несколько километров метанового льда. И как оставшийся на орбитальной станции стажер обиделся на планету и просто сдул с нее атмосферу. Всю. Совсем.
Про города древней цивилизации, чьи жители неизмеримо превосходили людей уровнем интеллекта, что их, собственно, и погубило. Им и в голову не пришло развивать компьютерную технику, а человеку с усилителем разума они проигрывали. Тоже неизмеримо. Разумеется, их уничтожили. Рысь, просим любить и жаловать. Про эксперименты этих существ с искусственными мирами, и про то, как эти миры взаимодействовали друг с другом, и с мирами естественными, и как Император запретил применение в искусственных мирах высоких технологий, досрочно выдернув их из технозоны, причем эти существа до самого конца полагали, что это было их решение…
— Не спи, парень. Мы еще не дома.
— Я не сплю, Лар. Спасибо.
— Если бы ты не спал, я не стал бы тебя просить.
— Что просить?
— НЕ СПАТЬ!!!
— Я стараюсь.
— Дня не прошло. Что тебе еще рассказать?
— Про эльфов.
— Про кого?
— Ну… Как можно не знать про эльфов. Они такие…
— НЕ СПАТЬ!!!
Потом Ромка путано рассказывал Лару про толкиеновского Черного Властелина, Лар очень точно и смешно спорил, это помогло Ромке продержаться еще пару часов.
А потом он увидел землю.
Вообще-то это должно было произойти раньше, всему виной была вечерняя дымка, висящая над морем, из-за которой горизонта было толком не видно. Ну, и общее Ромкино состояние.
— Земля… Доплыли.
— Чтоб ему!
— Лар? Что случилось? — Голос Ромкиного спутника трудно было назвать бодрым, скорее наоборот. Лар был зол.
— Ты посмотри на эту землю!
— Ну… — только тут до Ромки дошло, что именно он видит впереди. Спокойная поверхность моря, по которой легкий ветерок гнал невысокие волны, в нескольких лигах впереди словно вскипала, волны обзаводились пенистыми бурунами, вырастали до огромных размеров и неслись вперед. На скалы.
— Готовься. Будем лететь.
— Лар, я не взлечу.
— Бери гару. Разрежешь ладонь. Изнутри разрежешь и сделаешь ладонь чашкой — чтобы кровь не попала в воду раньше времени.