— Мне стыдно, — пробормотал Ромка тихо, но Иса услышала. И поняла.
— Господа не видят боковых переулков, — сказала она, продолжая целеустремленно куда-то идти. — Они будут вас искать на людных улицах.
— Пока не скастуют поисковое заклинание.
— В Столице, в такой близости от дворца, поисковая магия запрещена. — В голосе девочки звучало удивление, мол, как можно не знать таких простых вещей. — И боевая тоже.
— Это хорошо. Тогда слушай. — Ромка долго обдумывал эту речь и пришел к выводу, что она ему ничем не грозит. Поскольку не содержит ни слова лжи. Дольше он размышлял над тем, не окажется ли он заложником, реши Иса использовать его слабость. И в конце концов решил плюнуть. Ну не дураки же они, эти жонглеры!
— Моя магия сейчас резко ограничена, — сказал Ромка. — И я не уверен, что ограничение будет… снято. Да. А мне нужно… В общем, нужно уметь кастовать два заклинания.
— Ага… — Иса уже никуда не шла, она стояла, внимательно глядя на Ромку, чуть наклонив голову. — Вы не лжете, но что-то скрываете.
— Да.
— Могу ли я узнать, какие заклинания вам нужны?
— Ну… конечно. Невидимость и способность создавать иллюзию… себя.
— А… — Похоже, Иса была озадачена. — Это же простые заклинания… А…
— Две единицы.
На этот раз пауза была очень долгой.
— Это… Вас так наказали? — спросила Иса наконец. Быстро думает. Ромке потребовалось куда больше времени, чтобы прийти к этой идее.
— Давай лучше не будем об этом, ладно?
— Извините, мой господин.
— И, если можно, без господина?
— Л-ладно.
— Так вы можете помочь?
— Можем, — сказала Иса. — Если на вас нет защиты от проклятий низкого уровня… Но, наверное, нет. Кому придет в голову… Вот только вам потребуется время на то, чтобы овладеть иллюзией.
— Сколько?
— Месяц…
— А если я буду очень стараться?
— Тогда быстрее. Но вам будет тяжело.
— Делаем.
— Пойдемте.
Иса еще некоторое время петляла по переулкам, скверам и прочим странным местам, причем Ромка вдруг отчетливо понял, что это именно петли, чтобы он не мог запомнить дорогу. Они проходили то мимо висящих в воздухе истертых ступеней, ведущих к остаткам каменной арки, тоже висящей, причем наклонившейся под совершенно невозможным углом, то через какой-то парк с каруселью и колесом обозрения, и кроме них там никого не было… А колесо, между прочим, крутилось, и карусель работала…
Они прошли через мостик, но река под ним была другой, не река даже, а ручей… Странно, Ромка не знал, что в Столице течет что-то, кроме Серебрянки. На берегу у моста стояло летнее кафе: фургон с откидным бортом и несколько легких столиков. Сидящие за столами люди были больше похожи на ковбоев с Дикого Запада, чем на жителей Столицы. Хотя и без кольтов.
Они прошли через рынок, не тот, что бурлил на набережной, а совершенно иной, мрачный и какой-то недоброжелательный, что ли. Здесь царил сумрак, и далеко не все продавцы были людьми. Лязгал металл, вопили неведомые твари, пахло то гарью, то резкой химией, то рыбой, а то вдруг хвойным лесом. И далеко не все товары Ромка мог опознать… Вот, например, клетка с дракончиками, как у Кайла, в каморке мага. А вот те же дракончики, в копченом виде. А вот клетка с… Да нет, быть не может!
Некоторые продавцы, кстати, приветственно кивали Ромкиной провожатой, а те, кто замечал «цвета» ее спутника, старались, что называется, раствориться в пейзаже.
А потом Иса нырнула в какой-то подвал.
— Нам сюда?
— Ага. Прыгайте, тут невысоко.
— И мягко, — пробормотал Ромка, выбираясь из кучи какого-то тряпья.
— Идемте. — На ладони у Исы зажегся уже знакомый Ромке голубой огонек, более или менее освещая дорогу. Скорее менее. Ладонь девочка повернула вперед, так, чтобы не попадало в глаза. И по эффекту, и по цветовой гамме — типичный китайский светодиодный фонарик.
Были они, как оказалось, вовсе не в подвале, а в подземелье, в тоннеле, аккуратно сложенном из обтесанных, почерневших от времени камней. Справа в тоннеле была дорожка, на которую они, собственно, и спрыгнули, тоже каменная, ровная и чистая, хотя с первого взгляда видно, что безумно старая. А слева им навстречу по неглубокому, по колено глубиной, каналу бежала вода. Пару раз свет выхватывал контуры здоровенных — с локоть, пожалуй, — рыбин, стоящих против течения.
Несколько раз коридор раздваивался, но они все время шли вдоль воды.