— Скажите, а вы лицо её рассмотрели?
— Да не особенно, на ней была маленькая черная шляпка с густой вуалью. По голосу и по фигуре было понятно, что молода, но и только. Многие дамы, посещая ростовщика, стремятся остаться не узнанными.
— А волосы? Какого цвета были волосы?
— Не могу сказать, уж не обессудьте. Уже вечерело, лампа у меня коптит, сами видите, да я и не особенно разглядывал.
— Н что эта дамочка закладывала?
— Хотела заложить часы и золотой лом — серёжки сплющенные. Я часы был готов принять, а от лома отказался. У нас здесь, знаете, место неспокойное — вокзал рядом, малин по Лиговке хватает. Карманники часто ворованные вещи расплющивают, чтоб не опознать было, и в таком виде предлагают. Но это, уж извините, не мой профиль. Да и зачем мне неприятностей на свою голову наживать? Хотя эта дамочка и не похожа была на карманницу, да только кто ж это может доподлинно знать? Мастеров такого профиля в столице выше крыши! Я ей и говорю: «Часы возьму под шесть рублей и пятнадцать процентов в месяц, а золотишко — нет». Она ни в какую, мол, хочу непременно вместе сдать. Тогда я ей и говорю, дескать, езжайте на Итальянскую, там живет дантист один, он лом принимает, дал ей адрес. Только, говорю, для визитов уже поздновато.
— Адрес дантиста можете сообщить?
— Да, конечно, — ростовщик извлек из стола четвертинку белой бумаги, чиркнул на ней несколько слов и подал Шумилову.
— И эта дамочка не назвалась? — уточнил Шумилов. — Адрес проживания нигде не указала?
— Да говорю же: у нас до закладной дело не дошло. Она взяла адрес протезиста и ушла.
— Скажите, а как она вам показалась? В каком настроении была?
— Решительная барышня, быстрая. Худые, они, как правило, шебутные и бойкие. Я ей, когда адрес протягивал, говорю: «Сегодня уже поздно, должно быть, лучше завтра к нему», а она бумагу из руки выдернула и говорит уже на ходу: «Мне очень надо». И ушла.
— Скажите, а сумка у нее была?
— Дайте припомнить… Да, конечно, она же свои вещички как раз из сумки доставала. Черная такая, с костяными ручками. У неё ещё замок заело, и она его дернула в сердцах.
— А вы наблюдательны! — похвалил Алексей Иванович.
— А как же иначе? Смотришь, как человек с вещичками своими обращается, как иной раз руки дрожат, и сразу понимаешь, что его привело и чем он живет.
— А ту дамочку что, по-вашему, привело?
— Не очень понятно. С одной стороны, видно, что особых средств у неё действительно нет, но с другой стороны, при крайней нужде человек должен был бы заложить часы. А ей, вишь ли, непременннадо было сдать в паре с ломом. Хотя лом этот намного не потянет. Ему красная цена рубль. Непонятно, почему она отказалась.
«Действительно, непонятно ведет себя дамочка, — размышлял Шумилов. — Внешность изменяет, извозчиков разных, приезжает заклад сделать и не делает. Может, и нужды такой у нее не было? Может, какой иной мотив ею двигал?»
На Знаменской площади Шумилов взял извозчика и решил повторить путь, каким ехала в тот субботний вечер незнакомка. Когда коляска выехала на Невский, Алексей Иванович приказал остановиться напротив дома № 57. Прямо над входом в подворотню красовалась большая яркая вывеска золотом по малиновому фону «Касса ссуд. Миронович И. И.». И ниже помельче: «Выгодно. Надёжно».
Шумилов покрутил головой в разные стороны: вот мелочная лавка, куда направлялась в тот вечер Сарра, вот тут, видимо, незнакомка выскочила ей навстречу из экипажа.
«Возможно, по пути к протезисту она увидела вывеску кассы Мироновича. Заинтересовалась, остановилась, подозвала первого попавшегося прохожего. Им случайно оказалась Сарра. Простодушный ребёнок всегда источник исчерпывающей информации. Воры прекрасно знают, что справки надо наводить именно у детей — они местные, всегда обо всём осведомлены, по своей наивности на контакт идут легко. Женщина, видимо, желала замаскировать объект своего любопытства, поэтому начала разговор со щенка. И лишь потом, наклонившись к Сарре, спросила про кассу. Если на самом деле все было именно так, то это… это поведение опытной воровки! Ну, и что же могло быть потом? Сарра ответила, что касса уже закрылась. Возможно, девочка с присущей ей непосредственностью добавила, что сама там служит и сторожит, и предложила приходить завтра. Так-так, это логично. И что же было потом? Дамочка поехала к дантисту…»
Занятый такими мыслями, Шумилов доехал до театра на Итальянской и там отпустил извозчика. Сверившись с полученным у Березовского адресом, он посмотрел напротив и на той стороне улицы увидел дом с медной табличкой у парадного подъезда: «Доктор Фогель К. К. Безболезненное лечение зубов». Солидно, достойно, ни прибавить, ни отнять.