— Да уж, будьте любезны, давайте посмотрим на запись, — кивнул Алексей Иванович.
— Сей момент, — доктор подошел к конторке и вытащил из нее большую «амбарную книгу». Полистал и показал выведенные аккуратным почерком строки: «Принято: августа 27 числа. Золото (лом) 7,25 г. От кого: гр. Варварина Г. Я., мещанка. Адрес: дом Лабазникова в Мучном пер. Уплачено: 4 рубля 15 коп. Деньги мною получены полностью. Подпись: Варварина».
— Вы можете сказать, что случилось? — нервно поинтересовался доктор.
— Конрад Карлович, боюсь, я зря вас побеспокоил. Похоже, это не совсем то, что мы ищем, — сказанное, конечно, звучало не совсем логично, ибо минутой ранее Шумилов утверждал, что ему всё известно, но доктор был так взволнован, что не заметил этой логической нестыковки. — Но на всякий случай опишите, пожалуйста, эту женщину.
Доктор недоуменно пожал плечами:
— Да обычная женщина, молодая, лет под тридцать. Худенькая, как девочка.
— Как была одета?
— Не помню. Впрочем, зонтик у нее был длинный, желтый, с загнутой ручкой, он ей мешал все время, она его на руку вешала, а он даже упал с руки.
— Была на ней шляпка?
— Да нет же, не было никакой шляпки. Волосы рыжие неаккуратно так торчали, я еще отметил про себя, что негоже вот так ходить с непокрытой головой. Неприлично, и вид неряшливый.
— А платье на ней какое было? Или жакет?
— Юбка в крупную клетку. Я еще подумал тогда: и зачем при такой субтильной фигуре носить ткани с таким крупным рисунком, это же ей не подходит!
— Скажите, а золото она из сумочки доставала?
Доктор на секунду задумался, припоминая:
— Нет, вы знаете, сумочку она вовсе не раскрывала. А золото дама в кулаке зажала. Я еще удивился — обычно так вещи не носят. Ну, уж по крайней мере, в носовой платок заворачивают, а лучше прячут куда подальше, чтоб не потерять ненароком. А тут вдруг — в кулаке…
— Доктор, вспомните как можно точнее, когда она пришла к вам и когда ушла, — попросил Шумилов.
— Да и вспоминать особенно нечего. Пришла примерно в 21.20. Но я не смог сразу с ней заняться, потому что у меня в кресле сидел пациент. Я ей предложил либо ждать, либо отправляться. Она осталась ждать. Я освободился около 22.00, может быть, в 22.10. Потом с ней поговорил, принял золото, проверил его, взвесил, отсчитал деньги. Так что ушла она в 22.20, самое позднее в 22.30.
— Спасибо, Конрад Карлович, ваша помощь неоценима. К вам нет никаких претензий. Впрочем, вы можете еще понадобиться, и тогда вас пригласят для составления протокола в Следственную часть прокуратуры. Впрочем, возможно, нужды в этом и не возникнет.
Шумилов откланялся, оставив доктора в состоянии тревожного недоумения. Сыщик считал, что в этот раз фортуна ему по-настоящему широко улыбнулась — теперь ему были известны имя и адрес незнакомки. Анализируя ее поведение тем вечером, нельзя было отделаться от неясных подозрений. Получалось, что она объезжала места, где можно было сдать вещи под заклад, при этом зачем-то старалась изменять внешность. Эту манипуляцию она осуществила не меньше двух раз — на лестнице перед кабинетом доктора и в подворотне перед ссудной кассой на Гончарной.
Второй настораживающий момент во всей этой истории — это бросающаяся в глаза противоречивость поступков дамочки, которые никак не стыкуются с её словами. У ростовщика на Гончарной она отказалась сдать часы под тем предлогом, что хочет заложить вещи непременно в паре, а у протезиста не только продала расплющенные сережки, но часы даже и не предложила. Что это могло означать, Алексей Иванович пока не знал, но чувствовал, что металась дамочка неспроста.
Поскольку от дома, где помещался кабинет Фогеля, до конторы Карабчевского на Малой Садовой было всего две минуты ходу, Шумилов решил зайти к присяжному поверенному, рассказать о событиях последних дней.
10
С Николаем Платоновичем Карабчевским Шумилов столкнулся в дверях конторы адвоката.
— Еще бы минута, и вы меня не застали, — проговорил Карабчевский. — Уже девятый час, пора на покой.
— У меня самая работа пошла, — усмехнулся Шумилов. — Но если вы, как мой работодатель, даете санкцию на отдых, то я немедля отправляюсь домой.
— Ну уж нет, голубчик, — засмеялся адвокат. — Теперь давайте рассказывайте!
Они вышли на улицу, неспешно пошли по тротуару.
Адвокат слушал Шумилова очень внимательно, лишь изредка комментируя особенно яркие моменты его рассказа. Когда Шумилов перешел к описанию своей драки с Дементием, Карабчевский зашелся долгим искренним смехом: