Последний даже не попытался бороться с Шумиловым, видно, он все уже про него понял. Вскочив на ноги, — его при этом здорово качнуло из стороны в сторону, видать, в голове было нехорошо после ударов об пол, — Безак, придерживаясь рукой за стену, валко побежал вниз. Шумилов тоже подскочил и пустился следом. Он знал, что у его противника нет шансов скрыться, Безак был психологически раздавлен яростным натиском Шумилова. Он уже проиграл схватку, осталось только завернуть ему руки за спину.
И тут Алексей почувствовал, как под ногами заскрипело стекло, и через мгновение острая боль ожгла ступни. Он постарался пригасить её, сделал еще пару шагов, но боль вгрызлась в тело миллионом острейших гвоздей и сделала бег невозможным. Шумилов понял, что в ступнях застряли раскрошившиеся осколки оконного стекла. С открытыми ранами нельзя было двигаться, хотя бы чтобы не получить через них столбняк. Алексей привалился к перилам и с досады плюнул сверху на убегавшего противника.
— Зараза, чтоб тебе! — только и прорычал он ему вдогонку. Шумилов видел, как шатавшийся Безак поднял револьвер и выбежал из подъезда.
Алексей с кряхтением и стоном заковылял наверх, оставляя после себя сочные кровавые отпечатки. Чтобы ослабить боль, он старался вставать на внешний край подошвы, а не на плоскость ступни, но сие не очень помогало. Шумилов успел преодолеть один пролет, прежде чем сообразил, что ему вовсе не надо подниматься. Он обессиленно сел на ступеньку и гаркнул:
— Варнавский! Чтоб тея… нос высуни! Кто-нибудь, эй!
Где-то загремели двери, выше и ниже на площадках послышались женские голоса:
— Стреляли? Или показалось? Кто выбил стекло?
— Стреляли, стреляли, — подал голос Шумилов. — Скорее сюда полицию и врача. Впрочем, можно наоборот: сначала врача, потом полицию.
15
Шумилов сидел в конторе домоправителя, положив ноги на стол. Полицейский врач щедрой рукой налил ему мензурку Медицинского спирта, который не дал опьянения, а только обжёг полость рта и пищевод. Горевшая огнём слизистая переключала на себя внимание, поэтов манипуляции доктора, извлекавшего из ступней Мелкие кусочки стекла, казались сейчас не особенно болезненными, хотя и весьма неприятными.
— Если бы вы, батенька, съели бы стекло, то я бы встревожился, — успокаивал Шумилова добродушный врач. — Но поскольку вы всего лишь по нему бегали, то это пустяк! Есть, конечно, некоторая кровопотеря, но это мелочи. Я вам так скажу: пейте мадеру — она восстанавливает кровь.
В дверях конторы стоял полицейский в форме, вся лестница была оцеплена, и жильцам запретили выходить из квартир до особого распоряжения. Это был, конечно, явный перебор, не было на лестнице никаких особых следов, требовавших сохранения и последующего изучения, канва случившегося была проста и понятна. Но младших полицейских было не переубедить. Как же! Перестрелка, рукопашная с налётчиком — тут уж без сыскной полиции никак не обойтись…
Однако, когда в дверях появился сам начальник столичной сыскной полиции, действительный тайный советник Иван Дмитриевич Путилин, Шумилов несколько растерялся.
— Извините, ваше высокоблагородие, не могу подняться по очевидной причине, здравствуйте, — поприветствовал его Шумилов.
— Здравствуйте, Алексей Иванович, — негромко ответил Путилин. Он казался усталым и мрачным.
Обойдя письменный стол, на котором лежали ноги Шумилова, осмотрел раны на ступнях. На лице главного столичного сыщика ничего не отразилось: вида крови он не боялся, а разнообразных ран насмотрелся на своем веку много более иного прозектора.
— Неужели ваше появление здесь каким-то образом связано с недавним происшествием? — поинтересовался Шумилов. Он знал, что Путилин относится к нему с симпатией, возможно, из-за того громкого посрамления прокуратуры, что Шумилов устроил в деле Жюжеван. Как бы там ни было, Шумилов имел возможность не раз убедиться в том, что Путилин весьма снисходителен к нему и в спорных ситуациях всегда остается неизменно доброжелателен.