…-Знаешь, надоело мне стоять. Руки затекли, и спина устала.
–А я тебя не держу, – важно, и даже с оттенками обиды огорошил Герка. Можешь, кстати, посмотреть. Но претензии не принимаются.
–Это почему? -возмутился паренёк.
–Пять минут не прошло, -невозмутимо соврал Герка.
Они дружно рассмеялись. Герка отложил кисть и приподнялся, чтобы размять затёкшую спину.
–Меня Герасимом кличут. И ждут, когда я Каштанку под поезд брошу.
Шутка вызвала общий смех.
–Но можно просто Георгий, или Герка.
По рукопожатию Герка понял, что с альпинистами лучше не ссориться.
–Ну, рассказывай Андрюха, какой такой КМС.
–А что рассказывать. Я думал, у вас всё известно друг про друга.
–Верхолат не в счёт.
–Что так?
–Шифруется, как Штирлиц.
–Раньше за ним такого не наблюдалось. Хотя, ты прав. С недавних пор у него появилась такая привычка.
Они просидели до того момента, когда стало совсем темно. Ещё мерцали отсветы солнечного зарева за горизонтом, а Герка всё сидел и слушал. Правда и это занятие он умудрялся совмещать с любимым делом. Рядом лежала приличная стопка набросков Андрея. Тот оказался весьма разговорчивыми и покладистым собеседником, и с удовольствием сносил Геркину прихоть.
–Дак это, -спросил Герка с оттенком недовольства, отбрасывая рисунок. – Я не понял. А почему ты не работаешь? Люди должны работать, вот, хотя бы как я. Почему ты здесь? Ты же в Хабаровске должен быть, и пахать на каком-нибудь заводе.
–Я в гостях. К дядьке приехал, в гости -смущённо ответил Андрей. –На неделю. Ну и задержался. Путина же, как говорится, день год кормит. Тут этим живут. А мне в армию скоро. Осенью. Зачислили в ВДВ. Правда, заставили в школе радистов отучиться. Я не против. Всё равно без дела. А там полное довольствие. Плюс кормёжка.
Вокруг была уже совершенная тьма, когда Герка вернулся в лагерь. За заборами тявкали собаки, и одна едва не цапнула его, когда он полез за забор за каким-то цветком. Цветок он всё-таки вырвал из свирепой пасти пса.
Подъем! Всем подъем!
– Ну вот. Опять поспать не дадут.
– А кто до часу ночи у печки песни орал? Давайте просыпайтесь. Всем подъем.
Вагин ходил между лежащих тел и монотонно повторял одно и то же, действующее, как нельзя лучше, на сонных студентов:
– Сами же решили идти в Кальму. Пленэр закончится, что будете вспоминать? Давайте, давайте. Всем подъем!
Расхаживая среди матрасов, он легонько постукивал своей палочкой, с которой почти не расставался.
– О! А это что за новость? – изумился Коля, увидев высунувшееся из-под простыни заспанное личико Викули. – А ты что делаешь здесь? Решила поменять место жительства?
Вагин улыбался. Опыта в таких случаях ему было не занимать, но он немного растерялся.
Вика тоже растерялась, увидев перед собой преподавателя:
– А где это я? Как это я сюда попала? – вскрикнула она и лукаво закрутила своей миленькой головкой, на кого бы ткнуть пальцем. – Герка! Это твои шуточки?
Герка незамедлительно расхохотался, чем сразу привлёк внимание всех, кто ещё не поднялся.
– Я то тут при чем? Во даёт! – забасил Герка. – Прикиньте, если я утром у баб проснусь!
– Ну, я бы нисколько не удивился, – улыбаясь, сказал Вагин.
Ребята дружно рассмеялись, сообразив спросонья, в чем дело. Вика вскочила и, блеснув красивыми загорелыми ножками, выскочила из спортзала, покраснев до самых кончиков ушей.
– Все равно ты скотина, Герасим! – бросила она через плечо, показав всем язык.
– Ну, все. Хватит дрыхнуть. Дима Бочкарев уже кашу гречневую варит.
– Опять гречка, – заныли все хором, а Герка громче других.
– Сколько можно желудок насиловать! Утром каша. Вечером каша. В обед рыба. У меня скоро клюв и жабры вырастут.
Герка кое-как поднялся и поплелся вслед за ребятами во двор умываться.
У плиты уже суетился Пети, а Пашка равнодушно сидел рядом и смотрел в одну точку. От котла исходили дурманящие запахи распаренной гречки. Было зябко от утренней прохлады, и все ежились.
– Молочка бы добавить! – тоскливо проныла Тимошкина.
– Во, губы раскатала! Может быть, еще сахаром посыпать?
– А ты бы, Ерема, помолчал. Весь сахар из-за тебя просыпали.
Пети, довольный собственной работой, наваливал с верхом гречку в объемные миски, а заодно, для хорошего, аппетита нахваливал её.
– Навариста кашка, душистая. Все съедайте. В дороге вас никто кормить не будет.
– А мы икру будем кушать. Нас Валерочка угостит. Правда, Валера? -нашёлся мелодичный знакомый голосок.
Вопрос застал Валерку врасплох, он чуть не подавился, посмотрев на Еву такими грустными глазами, что всем, кто знал, о чём идёт речь, стало его жалко. Потом он пошарил глазами, выискивая того, кто успел разнести его тайну.