– Не понял. Что значит, не один раз?
– Умереть и родиться не один раз.
– Ты, Артем, философ. Может, надо проще к вещам относиться?
Артем нашёл глазами работающего челюстями Болдыря.
– Ага! Вот как он. Пришел, нагадил, и ушел. Они этой жизнью живут сотни лет, а он, видите ли, побрезговал. Запаха испугался. А от самого за версту гнилью несет.
Вагин усмехнулся и, порывшись в рюкзаке, вынул планшетку, и стал делать зарисовки каменей. Скоро уже все шуршали карандашами. Дощелкав до конца пленку, Артем тоже принялся за акварель. Почувствовав удивительную легкость в душе и теле, он с удивлением для себя отметил, что первый раз за пленэр краски превращаются в цвета. Вокруг стояла тишина, совсем не похожая на ту, которая окружала его в любом другом месте. Даже поначалу развязанная публика притихла. Каждый углубился в свой этюд, как будто вокруг было что-то из ряда вон выходящее. Артем не мог не уловить этого. То ли шелест близкого леса, то ли, может быть, река, мягко касающаяся ног своим сильным и спокойным телом, а, может, невидимые жители, как духи, витали вокруг, не решаясь даже подойти близко, лишь издали, молча наблюдая за непрошеными гостями. Впервые он увидел воздух. Увидел пространство и почувствовал его плотность. Ощутил его вкус. К нему подходили ребята и подолгу со спины разглядывали этюд, тихо о чем-то переговариваясь. Ивы отражались в зеркальной поверхности Амура, а небо наполнилось спокойным и мягким светом, какой бывает после обеда в тихий безветренный день.
Почти закончив работу, Артем почувствовал необычное в себе – не было усталости. Было полное удовлетворение от работы.
– Больше не трогай, – услышал он за спиной голос. Это был Герка. – Больше бы таких работ, – с сожалением произнес он негромко. – Боюсь, что тебя могут отчислить за неуспеваемость.
Артём сперва растерялся, и даже захотел сгрубить, но что-то сдержало его от этого.
…-Я серьёзно говорю. Этюд замечательный. Больше не трогай его. Вот здесь немного теплее сделай и всё.
Герка уже собирался уходить, как Артём остановил его:
–Спасибо за своевременную подсказку.
–С тебя килограмм пряников, к вечернему чаю, -расплывшись в улыбке ответил Герка. Улыбаясь во весь рот, он присел на камень и стал разглядывать рисунки на камнях.
–Не держи на меня зла за утёс. Сам не знаю, как вышло, -осипшим от волнения голосом едва выговорил Артём.
Герка перестал улыбаться, но его глубокие голубые глаза по-прежнему светились.
–Да ладно старик. Я сам виноват. Напросился. Да ты бы и не отпустил.
–Кто знает, -многозначительно протянул Артём и тяжело вздохнул.
–Альпинисты своих не отпускают, верно? -сказал Герка, и как-то по-особому, немного смущённо улыбнулся.
Артёма даже подкинуло вверх от неожиданности, но он удержался.
–Кто тебе… Ты откуда узнал?
–Да ладно, Артём. Всё нормально. Не держи меня за последнего болтуна. Не волнуйся. Не говоришь, значит так надо.
Вставая, Герка хлопнул Артёма по плечу, и пошёл к своему этюднику, оставив его всё додумывать самому.
В тот день Артема как подменили. До вечера он успел выполнить всю обязательную программу по композиции. Уже на пределе сил, с руками, трясущимися от усталости и от волнения, не покидавшего его в последних двух этюдах, он кое-как догнал еле ползущих, не менее уставших товарищей. Обратно шли молча, стукая этюдниками и зонтиками о дорожные валуны. В прозрачной дымке медленно спускалось солнце, окрашивая горизонт удивительным золотисто-оранжевым цветом.
Проходя вдоль деревни, все с удивлением отметили, что она ожила. Во дворах суетились люди, а проворные шавки уже миролюбиво крутили хвостами, не выдавая никаких признаков агрессии, как старые закадычные приятели. Девчонки скармливали им припасенные лакомства, оставшиеся с обеда.
Все нимало удивились, когда проходили мимо колодца. Вокруг было идеально убрано, а на краешке сруба красовалось знакомое ведро и эмалерованная кружка. Во дворе дома никого не было, калитка висела как и положено, на двух петлях, и было чувство, что там как будто извиняются за свой захудалый вид. От воды ломило зубы, а глаза у всех наполнились радостью. Об утреннем случае уже никто и не думал. Даже Герка, на редкость, вел себя культурно, пропустив вперед всех девчонок.