В Риме его ответа дожидались агенты трёх фирм, но Мендес чувствовал, что он не в силах теперь уехать, надо найти замену.
Гипноз натолкнулся на гипноз. При воспоминании об этом прихотливом, капризном изгибе рта, его детской пухлости, мягких ямочках на щеках, пугливом взмахе ресниц у него сводило мышцы, стон, похожий на крик раненого зверя, рвался наружу, руки судорожно сжимались, словно пытались схватить нечто ускользающее.
Пока он не покорит эту взбалмошную девчонку, или не сломает, пока не возьмёт её – силой или терпением – он никуда отсюда не уедет.
В Рим поедет Хуан – да, он прекрасно справится. И ещё один этап закончится, лаборатория по производству синтезированной добавки наконец-то заработает, и он проведет первые испытания чистого ингредиента. Скоро его воля и сила будут диктовать десяткам, сотням, тысячам…
Неужто он не справится с этой неподдающейся? Сердце Мендеса отчего-то билось слишком быстро.
Начинался марафон преследования.
Глава 8
Елена вздрогнула и зябко повела плечами. Неужели она кокетничала с ним, неужели она танцевала с ним, и в танце её обнимали его тяжёлые руки, опаляло его дыхание? Может, её опьянение, её опущенные глаза он принял за согласие? Фу, какая гадость всё то, что происходило с ней. Какая гадость эта сладкая жареная утка, как жаль, что она не попробовала пирожные… Ожерелье надо вернуть – а так не хочется! Елена застыла в постели, полусидя, не в силах расслабиться, заново переживая вечер, словно кинофильм, кадр за кадром.
Вошла Марта, наклонилась, поцеловала дочь, присела на кровать.
- Доброй ночи, девочка… Уже очень поздно!
- Мама, как ты могла пустить его в дом?
- Что ты так ополчилась на него? Может, он поможет нам встать на ноги. Тебе надо учиться, он богат и… и… - Марта запнулась. – Достаточно молод.
- А как же Лео?
- Уж как будто Лео не найдёт себе кралю во Франции, – ворчливо отозвалась Марта. – Там его сейчас завертит и закрутит другая жизнь – а тебе уже восемнадцать, пора о себе подумать.
- Мама, не говори так! - Елена всплеснула руками. - Он не предаст меня, я же не смогу без него жить…
«Сможешь, милая, сможешь», – подумала Марта и лишь вздохнула.
- Как это ужасно, что он уехал… Мне так плохо без него, мамочка. Почему ты не разрешила мне уехать с ним? – Елена расплакалась.
Мать гладила её по голове. – Прости меня, девочка, может быть, я ошиблась. Я думала, так будет лучше для всех. Этот Живаго…
- Этот Живаго ужасен, я его боюсь, спаси меня…
Сердце Марты сжалось. Этот Живаго и в самом деле странный, какие у него порой злые и холодные глаза. Расчётливый богач! Елена возненавидела его, видимо, с первой же встречи. И как Марта не заметила, на глазах словно пелена какая-то застыла. А это не менее странное вино, как оно мгновенно ударило в голову – а сам-то он не пил…
И как она могла позволить Елене принять от Живаго столь дорогой подарок – их обоих заворожил блеск золота и жемчужин. Но Елена ещё так юна, ей простительно. А вот Марта… Как можно было поддаться минутной слабости, растаять от любезностей, приглашений, подарков?
Лео совсем другой. Работящий, милый, добродушный, он-то будет крепко держаться за семью, да и Марте с ним легко – покладистый парень, пожалуй, слишком покладистый, и даже слабовольный – вон как Елена им крутит. Зато честный. А что ожидать от этого настырного поклонника, неожиданно свалившегося на голову? Золотой клетки?
Теперь этот мужчина и ей начал внушать смутный страх и тревогу. Кто он? Откуда он? Чего от них хочет?
Марта сидела рядом с Еленой, держа её горячую руку, до тех пор, пока та не уснула. Вот так уходят мечты о красивой беззаботной жизни, бесследно растворяются надежды, оставляя непонятный осадок – не то сожаления, не то досады пополам со злостью.
…По вечерам, лёжа в постели, перед тем, как уснуть, Елена любила помечтать и пофантазировать. Рой фантазий обволакивал, убаюкивал, и незаметно становился сном. Елена воображала себя то королевой сказочного мира, то актрисой, властительницей грёз миллионов театралов, то Золушкой, превращающейся в колдунью, то инопланетной принцессой, похищенной с родной планеты космическими разбойниками и ждущей супергероя-спасителя. Иногда фантазии продолжались в снах, иногда сон подкидывал что-то новенькое, не менее увлекательное и заманчивое своей загадочностью и смутными намеками. И Елена просыпалась под таким сильным впечатлением, что, зачарованная сном, весь день жила им, придумывая продолжение. В такие дни она становилась задумчива и рассеянна. А потом приходил другой сон. Этот красочный калейдоскоп был её любимым развлечением, которое не могли заменить ни книги, ни кино, он был пронизан сладостной тайной и особым ощущением пережитого.