- Ой, какое чудесное место, какой вид! - воскликнула вдруг она и затормозила, съехав на обочину меж двух кряжистых дубов.
Лео был вынужден вслед за ней вылезти из машины. Место здесь действительно было замечательное – дубовая роща полого спускалась к небольшому белому пляжу, а почти сразу за рекой клубилась, уходя вдаль, гряда невысоких холмов с лиственными рощицами и перелесками… Охая и ахая, Билона сделала несколько шагов по тропинке вниз, и когда придорожные кусты скрыли шоссе, она отбросила сигарету, обвила шею Лео руками, прижалась к нему своей упругой грудью и вплавилась в его рот умелым, сводящим с ума поцелуем. У Лео подкосились ноги, руки сами обвили её талию.
И в этот момент из-за дерева бесшумной тенью вынырнул мужчина и, придержав Лео за плечо, умело воткнул в его шею шприц.
Лео открыл рот, выпустив губы красотки, хотел не то вскрикнуть, не то удивиться. Но тело стало ватным, мир перед глазами поплыл и начал растворяться в серой мгле. Юноша потерял сознание. Хуан ловко подхватил его и вместе с девушкой отволок в машину. Лео валялся на заднем сиденье, словно мертвецки пьяный.
- Это было совсем не трудно, - небрежно бросила девушка, мимолётно скользнув по нему взглядом. – Мои деньги?
Хуан вытащил пачку банкнот, отсчитал.
- Путём… - девушка одобрительно кивнула. – И на попутку добавь.
Хуан ухмыльнулся и добавил. – Умница, Майра, девочка моя! – он похлопал её по плечу. – Мой ревнивый босс с ним разберётся, а ты держишь рот на замке – так? Иначе… сама понимаешь.
- Понимаю, не маленькая, - отмахнулась Майра. Хуан отъехал, и когда машина скрылась из виду, девушка осталась на шоссе одна курить и дожидаться попутки.
Глава 10
Мендес вышел на улицу и направился в сторону западной части города, где был дом Любомирских. Ноги сами вели его туда. Это бесцельное шатание впервые в жизни не раздражало его. Он просидел в лаборатории безвылазно почти пять дней, приводя в порядок деловые бумаги, уничтожая лишние. Ему снова захотелось курить после огромного перерыва в 10 лет – но лаборатория этого по-прежнему не позволяла. Теперь внутренний голос требовал движения, диктовал траекторию…
Мендес прошел всю Войсковую насквозь, вышел к маленькому, заброшенному стадиончику, и сразу увидел Елену в кругу друзей. Она смеялась, возбужденно болтая. Она уже забыла его и пережитый страх. Это хорошо.
Вот она, пританцовывая, перебегает от юноши к девушке, неотвратимый разворот, она оказывается лицом к ограде, глаза её расширяются и цепенеют. Вздрогнула. Мендес делает шаг вперед – она шаг назад. Еще шаг вперед – она отворачивается, ввинчивается в группу девушек, прячась за ними.
Мендес отошел в сторону, укрылся за столбом, уйдя из поля её зрения. Он подождёт. Он дождётся. Он умеет ждать. Он столько ждал, когда сможет отомстить миру за свое унижение. Подождёт еще.
Елена вдруг почувствовала, что ей надо срочно уходить домой. Домой, только домой – там она закроется от всего мира, отгородится надежными стенами, и будет дожидаться мать. Туда никто не посмеет ворваться.
Она поспешно распрощалась с друзьями – Петро и Войцех вызвались её проводить. Хорошие ребята, надежные, правда, ревнивые, но это тоже хорошо, они её не бросят…. Она шла между ними, то и дело порываясь бежать. Слава Богу, за оградой никого нет! Она немного успокоилась, даже заулыбалась. Может, сесть на автобус? Постоянно дымящий, как паровоз, Петро и Войцех обхватили её с двух сторон, слегка толкая из стороны в сторону, отпуская глупые шуточки – нет, она не хочет с ними идти! Почему нет Лео?
Обиженные молодые люди остались стоять посреди тротуара, крича вслед что-то глупо-шутливое, а Елена пересекала улицу наискосок, к остановке автобуса. Перешла, обернулась – и вздрогнула вновь. Вместо ребят на той стороне улицы стоял он, щурясь от яркого солнца, опять эти злые глаза - они так далеко, но почему опять цепенеет тело, ноги подкашиваются, ужас и тошнота подкатывают к горлу? Бежать, скорее бежать!
Он что-то сказал ей, протянул руку, приветливо помахал, улыбнулся, сделал шаг вперед, еще один шаг, вот он ступил на мостовую, не опуская руки – Елена отшатнулась – а рука всё тянулась и тянулась к ней…
Что-то странное случилось с её сознанием – в нём родился страх, сильный и непобедимый страх жертвы, загоняемой добычи, изнемогающей, потерявшей способность мыслить, чувствовать и видеть, оглушенной и задыхающейся, продолжающей держаться лишь одним желанием – уйти, спастись, спрятаться, - придающим непостижимую силу ногам, и одновременно эту силу отнимающим.