А насколько сексапильна Елена? По Виктору сложно судить. Он не такой, как все. Как-то так случилось, что они совпали. Как детали одной головоломки. Сцепились намертво. Склеились. Можно разбить вдребезги всю конструкцию, но разорвать нельзя.
Штоф… Ну, Штоф просто видел её всю. Ха-ха, а во что именно он влюбился? Ну, в какую деталь? Дурная. Идиотские мысли. Тебе ещё с ним общаться и общаться – так что, будешь на него глядеть и думать о том, как он на тебя смотрел, когда ты восседала в гинекологическом кресле? Это просто какое-то извращение. Фернандес сотоварищи вообще не по женской части.
А больше вокруг, собственно, никого и нет. Одни слуги. Вот и весь разврат.
Гера показался ей подходящей кандидатурой для проверки своей неотразимости. Тем более что он такой стеснительный и покладистый. А потом что?
Вот потом и придумаем!
Получается, что мама подготовила ей объект для экспериментов? Елена вздохнула и довольно улыбнулась: похоже, страсть к исследованиям - поистине заразная штука!
Г Л А В А 12
Бет встретилась с Буравчиком в том же самом кафе, где произошла стычка с «Мышами». Он настаивал на том, чтобы она пришла в управление. Но Бет не нужны были свидетели.
Данко выглядел взбудораженным, нервным, угрюмым, рассерженным. Бет приложила все усилия, чтобы казаться доброжелательной и мягкой.
- Что тебе заказать? – поинтересовался он. – Раз уж мы здесь, с твоего позволения пообедаю по-человечески. Давно забыл, что это такое.
- Так много работы? – посочувствовала она.
- Хватает. И ни одного закрытого дела. Раскрытий – раз-два и обчёлся. Никому это не нужно. Сверились с инструкцией – и дело на замок. Не понимаю, зачем я здесь сижу, зачем мараю бумагу. Полная дисквалификация. Весь город, точно снулая рыбина. Правонарушений среди жителей – ноль. Все нарушители – приезжие. Мало того, в округе словно орудует маньяк-колдун. Найдено четыре трупа в горах – все без документов и все не гростианцы. Откуда они там взялись – никаких следов в округе, словно с неба свалились. Хотел сделать запрос – запретили. Никакой связи. Сижу, как заключённый в камере-одиночке. Не с кем снестись. А я не канцелярская крыса. Я на стрельбище побеждал…
- Ты ешь, ешь, суп остынет.
- Не остынет, они всегда приносят кипяток, а я не переношу кипяток.
- Насчёт запроса. Почему бы не сделать это без разрешения?
- Уже сделал, - буркнул Буравчик, осторожно пробуя суп.
- И что?
- Двое из-под Будапешта, пьяницы, бывшие солдаты, друзья, один без родственников. Бомжевали вместе. Один наркоман. Один инвалид, рак голени, как он дотопал до Вийского ущелья – ума не приложишь. Наркоман находился в розыске почти месяц – родители беспокоились за дитятю.
- И отчего они погибли?
- От одного. Острое истощение, остановка сердца. Кроме наркомана.
- Я вся внимание.
- Друзья утверждали, что он употреблял героин. Лечение в клинике не помогало. Но умер он совсем не от того.
- От чего же?
Данко внимательно взглянул на неё, буквально пробуравил взглядом.
- Исследование показало, что он абсолютно чист от наркотика. И кровь, и ткани. Можно сказать, здоров. И сердце в полном порядке. Он… - Буравчик запнулся, уголки губ задёргались. – Он сошёл с ума, Бет. Заблудился. Выстрелил себе в голову. Пистолет лежал рядом. Вот так. Хорошо, что лесник испугался, не тронул пистолет.
Они долго молчали. Данко обедал, Бет кусала губы. Последний кекс не лез в рот. Что будет, если они наткнуться на трупы, которые дадут-таки зацепку? И сколько ещё таких вот, не дошедших, свалившихся с неба, ждёт опознания?
- Данко, я хочу с тобой серьёзно побеседовать. Мне необходима твоя помощь. Только не смейся, я не шучу. Если ты хочешь закрыть дела об убийствах, и пресечь новые. Для этого необходима диверсия.
Данко поперхнулся последним куском бифштекса, закашлялся, отодвинул тарелку. Бет поспешно постучала его по спине.
- Элизабет, ты в своём уме? – просипел он, вытирая рот салфеткой. – Бороться с преступностью путём преступления? Это что, новое слово в правоохранительной практике?