- Елена, неужели и ты мне не доверяешь? Я спасала тебя не из корыстных целей. Я, на самом деле, реально, привязалась к тебе. Мне дорога ваша семья!
- Как может быть дорога чужая семья – ни с того, ни с сего? Ты не сирота, и мы – не приёмные родители. Ты без конца конфликтуешь с Виктором, тобою помыкают, ты взаперти, а теперь – и под контролем, и до сих пор «дорога»? Я знаю, ты постоянно воспитываешь Виктора, ты изменила программу, потом хотела облучить сырьё, потом – взорвать линию в Костяницах. Ты постоянно вредишь! Это такая любовь?
- Елена, любовь бывает разная. Любовь к людям движет моей организацией. И мною. Виктор загубил много народу. Разрушенные семьи. Забитые больницы. Дети без отцов. Обезумевшая мать, переставшая любить своё дитя. Автобус с отключенным водителем, который на ходу спрыгнул, чтобы идти на зов, и позволил свершиться катастрофе. Врачи, которые без надежды, без сна пытаются вернуть к жизни обескровленных. А ты знаешь, что в самом начале этого наркотического опьянения – при нынешнем методе малых доз – они испытывают безумный, дикий страх, ужас, панику? Выброшенные из жизни, потерянные души, которых не назовёшь живыми в полном смысле слова – они роботы, механизмы. Слёзы, кровь...
- Да, Бет, кровь. Море крови. Ты отбросила нас на десять лет назад, теперь нас можно брать живьём. Понаставить снайперов, забросать гранатами. Все эти «потерянные души» будут расстреляны на подходе, потому что их слишком мало. А могло быть иначе. Представь – это интереснее, чем электронная игра – армия наших воинов идёт брать штурмом Белый Дом. Хоть и с голыми руками – как ты думаешь, президент отдаст приказ расстрелять свой народ?
- А что дальше? Вы наигрались, натешились, насытились, самолюбие успокоено, всё всем доказано. Как быть с пресыщением?
- Диктатура, Бет. И скажи мне, что в истории такого не бывало!
- Какие опасные иллюзии! Обольщение властью… Ты плохо изучала историю, Елена. Вспомни, чем это заканчивалось. И как страны пришли к необходимости демократии. То, о чём ты мечтаешь – это глобальная война, конец цивилизации. Неужели для тебя это всего лишь игра?
- Я не успела наиграться, Бет. Трудовая юность, раннее взросление. Какие игрушки? Ладно, не бери в голову. У меня по-прежнему нет друзей, один Гера. И я от тебя не отказываюсь. Мы похожи. Обе настырные. Хотя ты больше смахиваешь на учителя, чем на подружку! Может, поиграем в стрелялки, или ты предпочитаешь шахматы?
Елена вдруг рассмеялась. В её смехе появилось чуждые нотки, словно она переняла интонации мужа, и Бет поёжилась – таким холодом повеяло от новой Елены.
Г Л А В А 9
Март начал подтапливать не только комья льда по краям дорожек и по берегам реки. Но и в душах лёд тоже начал истекать по капле. Но как же медленно это происходило!
Алеся уложила детей спать. Ей удавалось делать это легко и без особых хлопот – дети любили её мягкий, певучий говор, убаюкивающий голос и большие, тёплые руки.
Потом она вышла в гостиную и взяла плеер, подаренный Еленой ко дню рождения. Слушая любимые песни, она всегда притоптывала, прищёлкивала пальцами и подпевала громким шёпотом, с таким выражением и страстью, словно каждое слово отзывалось в её душе своим, личным, воспоминанием. И вот когда певица возвысила голос, жалуясь ей на ухо на несчастную любовь, в этот самый момент открылась дверь, и вошёл Фернандес с новым помощником. Алеся не заметила их – она стояла спиной к двери и была поглощена музыкой. Она привыкла не реагировать на посторонние звуки – слуги часто входили и выходили в процессе уборки и прочих домашних дел. Вот и в этот раз она не сразу опознала голос Фернандеса. Когда же она обернулась – то пульт выпал из её рук, глаза широко раскрылись, краска бросилась в лицо, ноги подогнулись.
- З-з-здравствуйте, - неуверенно произнесла Алеся, не слыша самоё себя.
Боян приветливо и в то же время застенчиво улыбнулся и кивнул ей, слегка наклонив голову. Он был и похож, и не похож на самого себя. Он был чисто выбрит – на голове едва начал пробиваться жёсткий ёжик. Широкое лицо осунулось, глаза стали какими-то потерянными, печальными, отчаянно одинокими. С такими глазами приходили все эти беспамятные, новообретённые – значит, Боян тоже попался в некий зловещий капкан, о котором Алеся предпочитала не задумываться. Но жить в этом доме и не замечать вовсе его странностей - было невозможно даже для такого уравновешенного и отстранённого человека, как Алеся.