- Предлагал, - тихо ответила Бет, без капли иронии. – И я отказалась.
...
А ещё через неделю в дом возвратился ни о чём не подозревающий Пазильо, и Марта, лишь недавно вернувшаяся из санатория, сходящая с ума от тревоги, встретила его отчаянным возгласом: - О Боги! Ты жив! Какое счастье!
Кн. 3, ч. 3, Империя на острие иглы, гл. 11 - 15
Г Л А В А 11
Был полдень. Тёплый, ленивый, майский полдень, будто губка, впитавший в себя ароматы нагретой молодой травы, сирени, россыпей гиацинтов, толп ландышей, высыпавших к самой дорожке, отрядов нарциссов и тюльпанов вокруг бассейна. Дети спали, разморенные. Ниса у гаража копалась в мотоцикле. В доме убирались слуги.
Алеся в общей детской не то слушала музыку, не то просто задремала после обеда. Во всяком случае, на террасу она не вышла. Накануне все легли поздно, отмечая её день рождения. Сказать, что она была счастлива – значит, не сказать ничего. Она танцевала с Бояном, она была так близка к тому, чтобы проговориться – но не воспримет ли он это признание за попытку воспользоваться его беспамятством?
И Алеся промолчала – ей пока хватало того, что он был рядом, что он ухаживает за ней, что в его глазах появляется блеск при виде её и нежность. Что он робко поцеловал её после танца в щёку – наверное, она была слишком сурова с ним и холодна, что он не решился на большее?
«Каково это – стоять рядом с бывшим возлюбленным, отцом своего ребёнка, и скрывать, держать это в себе?» - думала Бет. – «Смогла бы я вот так? Наверное, нет. Я нашла бы момент открыть ему часть собственной жизни. Лучше сразу – без умолчаний!»
«Алеське повезло», - думала Елена. – «Этот парень явно влюбился в неё по второму разу. Вот что значит судьба. Она может теперь слепить его для себя так, как сама пожелает».
Бет и Елена на террасе пили кофе, перебрасываясь ничего не значащими, пустыми словами, словно уже давно всё друг другу выговорили. А рассказать было что. Фантастический Маятник раскачивался всё размашистей, всё настойчивее, сокращая частоту, но увеличивая амплитуду и силу падения. Бет всё чаще хотелось плакать. Прежде худо-бедно она контролировала ситуацию.
Теперь всё изменилось. Интернет-журнал «GLOBAL» сообщает, что в клинике доктора Альгиса Марцкявичюса диверсия, главная лаборатория взорвана, погибли четыре лаборанта и уникальное оборудование, а сам доктор Марцкявичюс исчез. Возможно, похищен. Возможно, сбежал. Выдвигаются версии о том, что кто-то из виновников эпидемии заметает следы. Новые тайные военные разработки? Новое био-оружие? Терроризм с Восточной Азии? Насколько Альгис сам замешан в разработках и так ли уж безгрешен? Начато следствие, подключены ФБР, КГБ и Интерпол. Всё это не просто серьёзно. Это чудовищно! И она бессильна: ни связи с WASS, ни свободы передвижения и действий. Бет сходила с ума от тревоги. Бет рыдала, не скрывая слёз ни от соглядатая, ни от Экселя, ни от Буравчика. Увы, ей хотелось бы быть там, а не здесь, защищать Альгиса, а не Мендеса…
Бет задумалась, невесело глядя в чашку.
А Елена с удивлением наблюдала за уборщицей – девушка в серой униформе чем-то её насторожила. То ли она шла по дорожке от дома не той походкой, слишком раскованно и торопливо, то ли озиралась украдкой, то ли шла порожняком – без инвентаря, и в том направлении, где ей явно делать нечего. Озиралась… спешила… Елена, забыв о кофе, пошла вдоль дома и спустилась вниз с террасы по узкой подсобной лесенке. Окна большой детской. Что-то неладно. Что может быть неладно в детской?
На окне детской залы полыхала тяжёлая тёмная штора, разрисованная весёлыми зверушками.
- Бет, беги в детскую, там пожар! – закричала Елена. – Это приказ! И – никого за мной! – в её голосе было столько металла, что поражённая Бет, сама того не ожидая, не стала перечить. Противопожарное устройство молчало, пожарные краны были глухи, автоматическая заливка не сработала – значит, их отключили намеренно. «Она ещё доверяет мне?» - снова изумилась Бет мимоходом, взбегая в гостиную…
…А Елена, вместо того, чтобы помчаться следом, к детям, или прокричать приказ слугам, шмыгнула на параллельную аллейку, испещрённую пятнами тени и света. Она неслышно скользила по дорожке параллельным курсом с девушкой, явно маскирующейся под зомби. Она бежала, пригибаясь, вдоль полоски кустарника – настоящий, не поддельный слуга давно бы услышал её лёгкий бег. Отставая на десять метров, не меньше, скользили её телохранители, получившие категорический приказ не вмешиваться.