Это было абсолютно непонятно. Оставалось ждать, когда остальные откликнутся. Нетерпение копилось, перерастая в смятение, в нервную дрожь, требующую немедленного действия – но была ночь, глухая и ненастная, и Марта лишь цепенела у окна, перебирая, словно четки, одни и те же мысли. Глаза слипались, но Марта до утра тупо смотрела в темное стекло в ожидании знакомых торопливых шагов.
Ветер завывал отчаянно и недобро, а на рассвете полил дождь. Нежданно пришла осень…
- давно переросшее в тревогу, тяжелым комом засело в груди – когда-то это называлось сердцем. Марта больше не могла ждать звонка. Она надела резиновые сапоги, дождевик с капюшоном и вышла на улицу. Ветер тут же бросил ей в лицо пригоршню холодных капель – на, лови! Он специально отряс для этого громадный клен, стоящий у калитки. Зато дождь на время прекратился.
Сначала к Марыле – здесь недалеко. Марта перебежала улицу и нашла дом - перекошенная калитка, как всегда, нараспашку. Заспанная, никогда не трезвеющая мать вышла на грязное крыльцо – чего еще тебе? Марылька? А хрен её знает, где она шляется. Шлюха и есть шлюха, вот придет – отец её приласкает ремнем… В какое кафе? Ха-ха, она оттуда и не вылезает, хахалей ловит… Выпить не хочешь? Жаль, ну пойду одна, что-ли, бухну.
Марта помчалась на соседнюю улицу, к дому Моровичей, долго звонила в булькающий звоночек.
- Ой, госпожа Марта, заходите скорее, не стойте на ветру.
В светлой гостиной тепло и уютно, но Марту снова бьет нервная дрожь.
- И не говорите, с детьми с ума можно сойти! – Моложавая, симпатичная мама сидит в махровом халате и пьет ранний кофе. – Если не выпью – весь день разбитая. Гипотония… Пейте, пейте, вам не повредит кофе, хорошо проясняет мозги.
Мозги у Марты ясные до прозрачности. Кофе крепкий и ароматный, но Марта не чувствует вкуса. Мягкая речь госпожи Морович успокаивает и убаюкивает, но Марте хочется вскочить и бежать.
- Бедный Войцех, связался с этой Марылей – конечно, и девочку жалко, в такой семье, что из нее могло вырасти? Нет, я Войцеху не диктую, он взрослый мальчик, на выходные я часто отпускаю его к друзьям или в поход, в горы – а в воскресенье он обязательно будет, ведь в понедельник ему работать. Да, устроился в Старице, подработать на строительстве – ведь надо учиться дальше, а после смерти мужа средств маловато. Вы уже уходите? Давайте еще по чашечке кофе, а? Вот так, сладенького, для головы полезно…
Голова Марты пухнет. Раздувается и звенит, как воздушный шарик. Суббота. Раннее утро. Да, самое время идти в полицию.
Она забежала домой – вдруг что-то изменилось в мире? Тихо, холодно, пусто. Чужой мир, чужой дом. Иван поможет ей. Да! Надо бежать к нему – скорее, время идет.
Марта набирает номер, ждет. Очень долго ждет. Невыносимо долго.
- Иван? Ты дома?
- Конечно, а где мне еще быть в субботнее утро – вчера, после службы посидели с ребятами за пивом… А что случилось? Да ну? Дежурит Марат, но я сейчас бегу. Да, жди на углу – подхвачу тебя…
На углу Войсковой и Зеленой Марта села в машину к Ивану. Он аккуратен и свеж, как всегда – когда он успевает? Второй подбородок колыхается, живот подпирает руль, при этом он подвижен и стремителен. Куртка расстегнута – ему всегда жарко. Смотрит искоса. Он до сих пор холост, и до сих пор иногда приглашает в бар, но идти к нему в гости Марта отказывается наотрез. Он просто друг.
- Так, расскажи мне все по порядку… Неприятно, неприятно, но такой возраст – у нас в городке в этом возрасте все независимые, взрослых не слушают. Вот мой племянник, Димитрий, совсем извел мать. И ладно бы соображал что – нет, куда друзья, туда и он. Каждую неделю с ним беседы провожу – пожалел бы мать, говорю, она же всю душу в тебя, подлеца, вкладывает! Собрал рюкзак и ушел с пацанами в горы на три дня – вот помокнут они там, простуду какую прихватят. Да ты не плачь, не плачь, погоди, разберемся. Кого нет? А. Марыльки… И Войцеха – ну вот, видишь, развлекаются ребятки, как хотят. Марылька, она неплохая, добрая девочка – да мамаша у неё… Вот у девочки и мозги набекрень, а воспитывать некому. Заходи, Марта, заходи. Вот так…