Он опять поиграл пультом, музыка зазвучала легкая, ритмичная, свинговая.
- Потанцуем?
Она выбралась из-за стола, едва не споткнувшись. Высокий каблук показался ей не лучшей находкой. Она привыкла к легкой, необременительной, спортивной обуви. Эх, сменить бы эти туфли хотя бы на босоножки! Зато теперь она была Виктору почти по подбородок. Зато?..
Ей хотелось съёжиться, чтобы не видеть совсем вблизи его резкий, упрямый рот, не вдыхать пряный запах мускуса, гвоздики и сандала. Она пыталась отклоняться назад, но он держал её крепко и надежно, двигался легко и стремительно, и ей казалось, что она взлетает и, не касаясь ногами пола, перелетает с места на место. Джаз отсмеялся, зазвучали её любимый Кевин, ритм снова подхватил её и вознёс – один из полётов закончился неудачно: она еще раз споткнулась и повисла на руке Виктора, чуть не плача.
Тогда он встал на одно колено и, как принц, примеряющий туфельку Золушке, освободил её от ненавистной обуви – официант тут же подобрал туфли и унёс, и Елена первый раз была ему за это признательна: танец вновь превратился в головокружительный полёт. Она кружилась, вспархивала, извивалась, поводила и вращала плечами и бёдрами, отбивала ритм ногой и пальцами… Елена раскраснелась и даже заулыбалась, и всё время думала – сейчас я рухну без сил, а он… а я… Но музыка закончилась, и Виктор отвел её на диван, бережно, словно куклу, прислонил к подушкам, вновь предложил бокал, и она не отказалась.
- Ты меня радуешь... Советую поднять ноги на диван, чтобы не продуло, - озабоченно сказал он. – Можешь возлежать на нем, как султанша… - и он сам приподнял её за ступни, помогая возлечь, потом наклонился к ней.
«Вот сейчас! Мамочка, может, сбежать?» – она даже зажмурилась, но он лишь коснулся кончиками пальцев предплечья, потом – шеи, потом – щеки.
- Эти руки… эти плечи… эта шея… - говорил он с улыбкой, - созданы для поцелуев и божественной ласки… Как приятно тобой любоваться! – Вновь отпрянул и взял бокал, и Елена не могла понять, шутит он снова или нет.
- А сейчас, как только часы пробьют двенадцать – то есть ровно через две минуты, тебя ждёт сюрприз! И меня тоже, дорогая! Ты меня не поздравишь хотя бы поцелуем, нет?
Елена только сглотнула слюну, но Живаго уже не смотрел на неё.
Две минуты тянулись вечность – и вот Живаго хлопнул в ладоши, ожили старинные золотые часы в углу, свет погас, зато ярко высветился небольшой подиум в противоположном конце комнаты, который Елена ранее не замечала. В центре его высился отполированный шест, за подиумом блеснуло высокое полукруглое зеркало.
- С Новым годом, душа моя! – Виктор весело рассмеялся. – Мы на новом витке! Прими ещё один новогодний подарок!
Медленно нарастая, полилась вкрадчивая, тягучая музыка с синкопированным электронным ритмом, завыванием сэмплеров, перемежаемая неестественно частыми женскими вздохами.
Из темноты на подиум вступила девушка в легкой блузе и кожаной юбке. Она начала медленно раздеваться, глядя прямо на зрителя. Короткий ежик на голове не мешал разглядывать ее прямую рельефную спину. Она была крепкого сложения, с небольшой, но резиновой грудью и крутыми бедрами – почти полная противоположность Елене. Её движения были отточенными, выверенными, резкими, под стать ритму. Вот она осталась в одних узких плавках и телесного цвета полоской на груди, и начала свой танец вокруг шеста. Безусловно, танец был великолепен, он изобиловал акробатическими прыжками, кувырками, прогибами – словно не стриптиз, а номер художественной гимнастики, всё это в быстром темпе, порывисто, нервно, но каждый жест, каждый изгиб давал возможность рассмотреть её эластичное тело в неожиданном ракурсе, увидеть мельком потайные уголки, прикрытые узкими полосками ткани, дразнил, смеялся.
- Каково! – громко прошептал Живаго. – Браво, бис! – И Елена вздрогнула от неожиданности.
Плавки стянуты и отброшены – она осталась совсем нагой, движения замедлились, стали плавными, томными, зовущими, изнемогающими… Пот заблестел на лбу и груди, рот приоткрылся, бёдра обволакивали шест, совершая круговые движения то замедленно, то резко. Виктор наклонился к Елене и снова произнес громким шёпотом: - Хороша, правда? Высочайший профессионализм! Перес никогда не ошибается. Ты не хочешь её потрогать? Нет? Тогда я, пожалуй, подарю её себе… Ведь у меня сегодня день рождения, ты не знала?