… Рёв мотоциклов взорвал мирную тишину посёлка. Серафима внимательно смотрела в окно. Одна единственная дорожка к дому витиевато кружила по участку, тщательно огибая гряды, завивалась спиралью, делала петли – эта дорожка была для гостей, сама Серафима передвигалась иначе, ступая меж гряд на строго определённые участки, каждый раз новые и ведомые лишь ей.
Но двое, молодой парень и красивая девушка с холодным лицом, не обращая внимания на ровные ухоженные гряды, шли по ним напрямик к дому, чертыхаясь, спотыкаясь о специально разложенные камни, топча душицу, шалфей, календулу, готовый к сбору дурман, стрелы отцветшего ятрышника… Третий остался стоять у калитки.
Стук в дверь.
- Не заперто, - отозвалась Серафима.
Вошли. Знала, зачем пришли, не смотрела, берегла силы.
- Говорят, у вас в лесу ягод да грибов полно, - начал парень.
- Много, - согласилась Серафима. – Опята да волнушки, за болотом свинушки, лисички были – да сплыли, белых дождёмся – тогда и посмеёмся.
- К вам тут двое наших ребятишек за грибами не забредали? Давно ушли – боимся, не заблудились ли… - перебил её парень.
- Не знаешь дорог – зачем ноги волок? Голова дурная – почто ноги страдают?
- Ты мозги не пудри, старая, - девушка, казалось, начала терять терпение. – Знаем – общие друзья рассказали – есть тут у вас в лесу сторожка…
- Если такие умные – зачем ко мне пришли? – Серафима поджала губы, не поднимая глаз, её руки продолжали привычно лущить горох.
- Да неохота по лесу таскаться, старая. Ты уж пожалей наши молодые ноги, покажи дорогу в сторожку, а наши железные кони дом посторожат.
- В каждом лесу своя сторожка. К каждой сторожке своя дорожка. Дорожек в лесу много – сторожка одна. Иди по любой – куда-нибудь да выйдешь.
- Шутка шутке рознь. Бывают такие – голова и тело поврозь. Ладно, пошутили – и хватит. Так где, говоришь, сторожка Димычева?
- На что вам сторожка – пустая одёжка? Жить в гостинице приятней – и обнова, и занятие.
- Да не пустая одёжка. Девица там живёт с ненормальным братцем – не слыхала, что ли?
- Что слыхала, то не видала. А девица если и живёт – то, как водица, с пальцев сойдёт. Кто же нынче нормальный? Только Бог – да он дальний.
- Кончай зубы заговаривать, старая. Терпение моё не железное. Обойтись-то и без тебя можем.
- А ежели без меня дорогу знаете – почто старую терзаете?
- А то, что знаешь слишком много, а молчание-то золото, - и парень медленно достал из кармана пистолет с глушителем, повертел в руках, вытянул вперед, с прищуром, словно любуясь.
- Молчание золотом купишь, а серебро за бриллиант не добудешь.
- А мы не бриллиантом – а макаром. Знаешь такую игрушку?
- Я много знаю игрушек, и матрёшек, и погремушек, только среди железа нет моих подружек.
- Сейчас будут, - пообещал парень, зеленея от злости, и щелкнул затвором.
Тогда Серафима вскинула голову и направила взор прямо в его глаза. Парень вдруг закашлялся, захрипел, схватился за горло, словно свитер вдруг начал его душить.
- Ниса, стреляй в неё, - просипел он, корчась, кашляя и сгибаясь в три погибели.
- Придурок ты, Живчик! – прошипела презрительно девушка, но не сдвинулась с места. – Отходи к двери. Бабка, отпусти его. Я могу ведь и без железки обойтись – и никто не поймет, отчего подохла!
Тем временем задыхающийся Живчик судорожно пытался направить оружие в сторону знахарки. Рука его ходила ходуном – Серафима ослабила нажим и перевела взгляд на руку. Кисть Живчика онемела – но было уже поздно. Глухо щёлкнул слепой выстрел, Серафима схватилась за грудь и упала.
- Ублюдок, ты всё испортил! – Ниса вскинула свой маленький изящный глок, и Живчик рухнул рядом с Серафимой. Следующую пулю она всадила в старенький телефонный аппарат.
Не теряя времени даром, Ниса выскользнула за дверь, на ходу надевая шлем. Через минуту её Харлей рванул к лесу. Следом мчался Корда.
Когда-то отец Нисы охотился в этих лесах и жил у приятеля-лесника в сторожке. Ниса уже не помнила мест, но ничего, память детства не подведёт, она не заблудится.
…
Вареник не слышал выстрела, но успел увидеть сизый мотоциклетный дым, стелющийся по дороге, ощутить его удушливую вонь. Мыча и воя, Вареник подполз к лежащей Серафиме, ткнулся носом в грудь, как собачонка – Серафима открыла глаза.