- Я не верю, что Лео погиб! – сказала она. Её голос уже восстановился, и речь, хоть и замедленная, была достаточно внятной. – Просто чувствую, что он жив. Надо искать – и он найдётся!
- Я уже организовала поиски. Лес прочёсан – там никого нет. Собаки не могли ошибиться. Мотоциклистов приехало трое, один убит, уехало двое, значит, его не увезли. Да и нужна им была я, а не Лео. Теперь мои люди, - она сказала мои люди так естественно, словно командовала ими всю жизнь. – Мои люди обойдут все окрестные посёлки, опросят жителей – я клянусь, мама, что я найду Лео! Если он… и вправду жив. – Её губы задрожали.
- Конечно, жив! Виктор сказал, что они всё тщательно обследовали и в доме, и вокруг; первый раз они были в доме до того… Никаких следов. Наверное, он где-то сидел в укромном месте… А они не успели найти его, потому, что спешили найти тебя. А потом – после… У колодца лежал убитый помощник Серафимы, а у ручья валялась кастрюля – наверное, он её мыл… Извини, я что-то совсем запуталась…
- Ничего, мама, мне всё это уже рассказывали. Я сама не знаю, мама. Я оставляла его в доме, он завтракал без меня, должен был помыть посуду – а если он успел вернуться в дом раньше, до того… как… И - уснул?
- Моё сердце не обманывает! – твёрдо сказала Марта. – Надо верить! Иначе жизнь станет совсем невыносимой.
- Невыносимо думать, что он вылечился только для того, чтобы погибнуть.
- Лео – чудесный мальчик! – на глазах Марты появились слёзы. – Самый добрый и ласковый. Прости меня, я так хотела, чтобы у тебя был муж-богач. Я поступала несправедливо и неразумно! Теперь ты живёшь в богатом доме – а глаза грустные. Скажи мне, ты любишь Виктора? Или все эти страшные жертвы были напрасны?
- Не знаю, мама. Я ничего не могу понять. Всё слишком запуталось. Иногда мне кажется, что моя прежняя душа сгорела в лесу, а на её месте вырос чёрный стебель – любовь к Виктору… Иногда он сводит меня с ума, иногда его руки мне кажутся ужасными, и я их боюсь… Мама, каким был мой отец?
- Твой отец был слабовольный и мягкий человек. Страсти кипели в его душе, но не находили выхода. Он не осуществил ни одну свою мечту: не побывал в Африке, не организовал экспедицию, не участвовал в раскопках, не принял буддизма… Он умел… только рассказывать о них – так, словно это самая настоящая реальность, а не выдумка, а на выдумки он был неистощим. И сам в них свято верил. Он любил меня по-своему. Но я знала и его побои: он был ревнив. Он сам не жил, и не давал жить мне. Но я его любила, доченька, и это не ложь. Что ж, всё в прошлом. Новая жизнь пришла…
- Я всё испортила! – прошептала Елена. – Теперь я не даю тебе жить!
- Что ты! Благодаря тебе, я познакомилась с Луисом. Он бывает у меня каждый день. Он изумительный. Он… он – моя награда за все муки!
- Я очень счастлива это слышать. Наверное, тебе повезло больше, чем мне! Ой, извини, я снова сказала чушь…
В палату вошла сестра, катя перед собой тележку с капельницей и шприцами. Она выразительно посмотрела на часы и покачала головой. Елена поспешно поцеловала мать в щёку.
- Пока, мамочка, до завтра!
- До завтра, милая! – Марта утомленно закрыла глаза. От долгой беседы мышцы лица устали, ей захотелось спать. Перед её глазами вставало поочерёдно то лицо Клауса, то лицо Луиса. Клаус, крупный и размашистый, с весёлыми зелёными глазами и всклокоченной рыжей шевелюрой. Он был навеселе, громко и заливисто смеялся, откинув большую голову; он ещё молод и здоров, мешки под глазами не набухли, щёки и тело не обрюзгли. И следом – лицо Луиса Пазильо. Тонкие печальные черты, выразительные чёрные глаза, тщательно уложенные седые волосы, ласковая полуулыбка, худощавая, подтянутая фигура.
Капельница укреплена, лекарство капает в вену… Марта вздохнула и тихо, спокойно уснула. Всё образуется!..
Г Л А В А 7
Лео открыл глаза. Он лежал на широкой кровати с металлической начищенной спинкой, довольно жёсткой, но упругой и опрятной.
Первым делом он увидел голубые обои в цветочек, зеркало на стене, тумбочку с телевизором. Повернул голову – около окна над столом хлопотала невысокая коренастая девушка с тугим узлом рыжеватых волос, сколотых на затылке деревянной заколкой.