Если пятно свежее, оно поддастся усилиям.
Вперед!
Я справлюсь…
Не могу же я испоганить платье дизайнера с мировым именем.
Кажется, пятно отходит. Остается только ополоснуть под струей воды хорошенько, я расправляю и чуть не ору в голос.
Я старательно терла пятна. Так старательно, что стерла кожу до красноты на пальцах. Пятна сходят, но сходят не только они. Но и кое-что еще!
Весь блеск и красота тоже остались там, где-то в сливе раковины. От чрезмерных усилий красивая, летящая ткань растянулась и провисла уродливым пузырем.
Все.
Платью конец.
Придется рассказать сестре.
Признаться, что стибрила без спроса!
Ругать будет? Однозначно… Я бы сама за такое платье была готова убить!
Все. Безнадежно!
Выжав тряпку, в которую превратилось платье, я бросаю его на столешницу и вытираю пот со лба. Рядом перетаптывается на каблуках девица.
Глаза режет ярко-желтым.
— Ты все еще здесь? — слышится удивленный голос.
Она смотрит на меня сверху-вниз, та еще дылда.
— Стирку устроить решила? А че, в селе не стирается? — хихикает мерзко, поправляю помаду на губах.
Я бросаю взгляд на часы. Вот ужас! Я здесь больше часа торчу, то в очереди, то у раковины.
Скатав мокрое платье, кидаю его в рюкзак. Настроение — на нуле просто!
Еще и эта мымра в желтом бесит…
Поправляет свое платье, вместе с сиськами вверх натягивает, проводит пальцем по нижней губе, подтирая контур, где перестаралась с помадой.
— Кстати, зря ты на красавчика наговаривала. У него все окей. Он не гей! Но для села, конечно… Экстравагантно выглядит. Этой ночью он будет моим! — заявляет победно. — Даже смотреть в его сторону не смей!
— Не гей, говоришь? — тяну, рассматриваю лохудру. — На твоем месте я бы так не радовалась.
Топаю к выходу, у двери оборачиваюсь:
— Ты просто на трансвистита смахиваешь, может быть, поэтому у него на тебя встал?
Быстро растворяюсь в толпе, пока на лице брюнетки в желтом написан шок.
Присоединяюсь к своим. Настроение на нуле. Просто на нуле… Танцевать не хочется. Медленно пью заказанный коктейль, вкуса не чувствую.
Чарского нигде не видно.
Но зато я хорошо вижу девицу в желтом платье, которая извивается, как будто у стрип-шеста, а рядом с ней… пластично движется и сам Чарский. Потом девица в желтом берет парня за руку, они уходят вместе, к лестнице. Там вход на верхние вип-ложи.
Выпивают, хихикают, заигрывают. Брюнетка так и старается, выписывая восьмерки задницей на коленях у Стаса.
Фу…
— Ммм… Кажется, не гей, да? Иии-ик! — слышится пьяный голос Оли.
— Ты чего так надралась?
— А ты чего такая скучная?
— Да ну тебя…
Оля отвлекается на телефон, отвечает быстро кому-то, потом утягивает меня танцевать.
Понемногу настроение возвращается.
Да, я испортила платье сестре.
Но я отработаю! Правда, не знаю, как… Ну, может, всю домашнюю работу за нее до конца дней делать буду или могу даже наняться уборщицей в ее большой, столичный дом… Правильно же?
В общем, выкручусь!
Возвращаемся к столику. Выпиваем. Снова идем танцевать.
Через часа два я и не вспоминала, что настроение у меня на нуле, и я не в красивом платье, а в джинсах. Так даже удобнее! Ничего не задирается больше необходимого, а то на некоторых наших посмотришь — и стыдно с их поведения.
Чарский же до сих пор в вип-ке зависает. Сидит, как царь…
Плевать!
Кажется, время близится к закрытию. Наши начинаю обсуждать, кто с кем поедет. Кто-то остается с ночевкой — те, кто сильно пьян и за руль не сядет. Алена с парнем уезжают, но их машина — битком. Переглядываюсь с Олей, она машет, мол, с Сидором поедем.
— Ты что?! Я его с рюмкой видела!
— Выпил немножко. Справится! — отмахивается Оля.