— Разжигаю аппетит? — делаю вид, что не понимаю. — Ты проголодался? Пойдем ко мне, там сегодня суп харчо.
Налью тебе суп, насыплю туда целую столовую ложку красного перца и плюну сверху, думаю со злостью.
С удовольствием буду смотреть, как ему плохо станет от такого изысканного ужина!
Но вот только Чарский на это предложение не ведется, успевает приобнять меня за талию и прижать к себе.
— Я не так голоден, Тася… — смотрит на мои губы. — Я думаю о нашем поцелуе и хочу продолжения.
— Ах, ты об этом… Кхм…
— Да. Об этом. И о том, что ты обещала мне сто пятьдесят семь поцелуев.
— Скорее, ты шантажом добился от меня согласия. Но это же мелочи, правда? Пустяки, которые не стоят внимания. Пошли…
Взгляд Чарского остается безмятежным.
Он не понимает, на что я намекаю?
Видимо, реально не понимает.
Чувствует себя безнаказанно.
Что ж, я разочарую его, что это не так.
В голове созрела идея, но вдруг Чарский снова прерывает поток моих мыслей.
Он уводит меня вверх по улице.
— Там моя машина припаркована. Съездим в одно место?
— Куда? — настораживаюсь я.
— Не бойся. Уверен, тебе понравится.
— Знаешь, я все-таки откажусь. С недавних пор я решила не садиться в машину к тем, чьи намерения могут быть не такими хорошими, как может показаться на первый взгляд.
Станислав хмурится, прижимается ко мне теснее.
Меня будто поджаривают на открытом огне: слишком жарко. Его близость для меня провокационная и будоражащая.
— Умничка, что уяснила урок. Надеюсь, ты больше не станешь так сильно глупить, — моментально хвалит меня Чарский. — Если хочешь, я дам тебе небольшую подсказку.
— Ох, даже не знаю… Стоит ли.
Губы Чарского задевают мочку уха.
— Стоит. Еще как стоит. Я нашел твой телефон…
Сердце останавливается на миг, замирает от мурашечного поцелуя, а потом вдруг срывается вниз с обрыва.
Телефон он нашел. Урррод!
Меня начинает трясти.
Чарский же решает, будто я дрожу от предвкушения, гладит меня по талии, утаскивает в сторону, за ствол большого дерева. Мою спину царапает грубой корой.
— Не могу ждать. Хочу поцеловать тебя прямо сейчас! — ныряет ко мне решительно.
Я успеваю накрыть его рот ладошкой и увести свое лицо в сторону.
— Стой.
— В чем дело? — бубнит мне в ладонь, покусывая игриво.
Бесстыжий. Враль. Нахал.
И хватает же ему совести стоять и заигрывать со мной так.
Чувствую, что вот-вот разревусь, на глазах закипают слезы.
И, как назло, на ум ничего путного не приходит!
Только глупости какие-то…
Все такое детское, наивное.
Ни одна из моих идей и рядом не стояла с тем, как гнусно со мной обошелся Чарский.
Подставил меня низко и грязно. Я такого страху натерпелась, в клуб больше никогда не пойду.
Надо что-то придумать.
Срочно…
— Давай через полчаса? На старой конюшне, — предлагаю я.
— Гдееее?
Судя по лицу, Чарский разочарован.
— Конюшня? Ты серьезно? Я тебе сюрприз приготовил, прыгай в тачку. На заднем сиденье увидишь…
— Телефончик, да? — спрашиваю ехидно.
— Не совсем. Мы поедем за твоим телефоном, но это не все сюрпризы.
— Показывай, что ты там спрятал.
— А поцелуй?
— Один сейчас? или десять поцелуев после того, как покажешь, что там. Идет?
— Умеешь ты убеждать, Таисия!
Чарский крепко переплетает свои пальцы с моими. Снова пленяет…
Нужно действовать решительнее, однако я теперь сама не своя.
До вчерашнего вечера я не понимала своих чувств и эмоций по отношению к гадкому мажору, считала его просто смазливым выскочкой. Но теперь я не могу думать о нем без учащенного пульса и предательского екания в груди всякий раз, когда он меня касается.