— Сейчас польет, — замечаю я и мне на нос тут же падает первая крупная капля дождя. — Ой. Все, нужно в машину! Дождь!
— Где? — картинно удивляется Чарский и делает шаг ко мне.
Его лоб упирается в мою переносицу, губы опаляет частым, шумным дыханием. Это долбаное притяжение между нами, пульс от него стремительно скачет все быстрее и быстрее, сердце в груди грохочет так же шумно, как гром, который раскалывает душный воздух перед дождем.
Резкий ветерок дает первое ощущение прохлады.
— Стас, сейчас ливень будет, — шепчу едва слышно.
— Брось, еще десять раз прогремит!
Он на удивление беспечен и продолжает меня держать в оковах объятий, а я, словно зачарованная им, даже не сопротивляюсь. Ноги-руки онемели, губы сводит ожиданием поцелуя.
Ой, мамочки… Я, опустив ресницы, одержимо пялюсь на красивые, точеные губы Чарского, забыв о том, что он — мой враг номер один.
Сейчас он — мой сбрендивший пульс, мое громкое сердцебиение, мой последний глоток кислорода.
Он мягко меня целует, медленно-медленно прикасается к губам раз за разом, а я цепляюсь за него. Ноги подкашиваются от этой нежности сильнее, чем когда Стас был напористым и действовал нагло. Сейчас от его заботливого внимания и мягких касаний губ остатки моей воли тают, как мед в горячем чае.
Словно во сне, я чувствую, что сама вытягиваюсь к нему на встречу.
Каждое движение — по миллиметру. Приоткрытые губы.
Чуть-чуть больше их раскрываю и перестаю дышать.
В ожидании его дальнейших действий.
Стас подхватывает мой порыв, не дает передумать, наталкивается ртом на мой крепче, углубляет, расширяет, проникает.
Как яд в кровь, впрыскивает в мои вены удовольствие.
Его язык…
Медленно облизывает верхнююю губу, потом нижнюю, толкается в рот.
Вкус. Соль. Сладость…
Мокро… Почему так мокро? Я слизываю его вкус, касаюсь в ответ языком и понимаю, что между нашими лицами уже вовсю скользит дождь.
Я слизываю с его губ вкус дождя, он погружает меня в транс, углубляя и раскатывая поцелуй.
Под спиной уже твердый металл машины, бежать некуда, а впереди — не менее твердое тело Стаса, напряженное, сильное. Ох…
— Еще один поцелуй, малявочка, и едем прятаться от дождя, — говорит он.
— Я никуда с тобой не поеду.
— Поедешь. Или промокнешь до трусиков и заболеешь. И, если быть честным, я хочу, чтобы ты промокла, но по другому поводу…
Глава 32
Глава 32
Таисия
Забираемся в машину. За несколько минут под ливнем у меня промокли волосы и повисли сосульками.
Я смотрю на себя в зеркало и отмечаю, как непрезентабельно выгляжу: бледная, глаза покрасневшие, нос припух от слез… Еще и одета, как огородное пугало.
— Ты красотка! — замечает Чарский, смотря на меня с обожанием.
— Да уж…
— Для меня — красотка!
Он убирает несколько налипших прядей и включает подогрев сиденья, направляет воздушные потоки на меня, чтобы я просохла.
Новый раскат грома.
Я вздрагиваю, когда молния бьет в землю, кажется, в метрах трех от меня.
— Ого! — Чарский словно не удивляется. — Ты была права насчет ливня. Вот это зарядил!
— Сама не ожидала, что будет настолько сильный.
— Но угадала верно.
— Угадала? Нет, я просто знала. Всю жизнь здесь живу, поэтому знаю. Надеюсь, ты затеял не пикник?
Чарский запрокидывает голову и смеется:
— Нет, пикник у меня был запланирован в прошлый раз. Решил не повторяться. На этот раз у меня свидание под крышей здания. Надеюсь, тебе понравится.
— Кафе какое-то? Я выгляжу, как черт знает кто… — машу руками.
— Я квартиру снял, — признается парень. — Закажем еды, посмотрим какой-нибудь фильм…
При этом он так бесстыдно меня разглядывает, что становится ясно: он не только просмотр фильма задумал, но и кое-что другое. Почему во мне нет ни капли возмущения по этому поводу?