Глава 40
Таисия
Я и не представляла, что можно вот так… языком… там…
Ох!
Это же сумасшествие какое-то!
Стас прикасается к самой сокровенной части тела, покручивает языком возле пульсирующей точки. Невозможно просто лежать.
Меня подбрасывает вверх, я хныкаю, ерзаю.
Мне хочется закрыться и хочется дать ему больше себя…
Невозможные ощущения.
— Нравится? — отрывается на миг, чтобы посмотреть в мои глаза.
Я же не могу спокойно смотреть на его влажные губы, которыми он меня терзает.
Отвожу в сторону взгляд.
— Смотри на меня, — приказывает.
И я… смотрю.
Вижу, как он снова накрывает мою плоть ртом, поглядывает при этом на меня и медленно целует, берет в рот, посасывая пульсирующий комочек.
Покрикиваю, ерзаю, бедра взмывают выше и выше, быстрее.
Стас опускается и проводит широкую дорожку языком.
Чуть ли не до самой попы, и при этом держит мои бедра разведенными, открытыми, распахнутыми, как крылья бабочки.
— Не могу выдержать, не могу, не могу! — поскуливаю.
Язык Стаса чертит круги, спирали, восьмерки. Вся сексуальная геометрия в его исполнении — просто атас…
Меня сносит. Я сама не своя, пальцами комкаю простынь.
— Отпускай себя, если хочется, — просит Стас. — Это не последний раз, когда ты сегодня кончишь.
— Аааа…
Он снова поднимается, дует на воспаленный комочек, ласково касается губами, всасывает, вызывая у меня совершенно дикие приливы.
— Какая ты здесь чувствительная, малявочка. Охренительная просто…
Продолжая меня лизать и осыпать комплиментами, Стас подключает к ласке пальцы. Я вздрагиваю от новых ощущений, когда он сминает влажное отверстие по кругу и медленно вводит в меня палец.
— Все хорошо, малышка. Все хорошо, расслабься. Ох, тугая, пиздец…
Я неосознанно сжимаю его палец всем своим существом, он движется вперед-назад, так сладенько. Я чуть ли не пищу.
— Стас, Стас… Стас…
— Еще?
— Оооо… Да… Вот так… Еще…
Он придерживается одного ритма, посасывает и проталкивает в меня свой палец, потом еще один. Туго, плотно, ярко.
Сосет и двигает, двигает и сосет, лижет.
— Ааа…
Не могу выдержать, меня будто придавливает к кровати сильнейшей гравитацией, дышать нечем. Тело трясется.
— Давай, маленькая, давай… Ты близка!
Он ускоряется, мучая меня, терзая.
Блин, аж выстрелить хочется… Не знаю, как это, но из тела будто взрывом выносит весь сжатый в легких воздух, и меня отпускает, возносит, размазывает на молекулы.
— Аааа…
Мне кажетя, я оглохла, покрикивая. Тело сжимается, разжимается, мне колко и сладко, мне легко…
Я будто лечу-лечу, распахнув руки.
— Вот так, хорошая моя.
Стас поднимается надо мной, вытирает свои пошло-мокрые губы тыльной стороной ладони.
— Ты весь взмок, — шепчу севшим голосом.
— Ты тоже! — вздергивает бровь.
Он наклоняется для поцелуя, я приникаю к нему всем телом, обнимая и руками, и ногами.
Между ножек мне тут же требовательно вонзается… будто палка.
— Ох, малявочка…
Он движет бедрами, задевает точки. Я ахаю: это еще чувствительнее и кайфовее, чем до этого.
— Дай только резинку натяну, — просит он.
— Нет-нет, — боюсь, если отпущу, больше не решусь.
Вот сейчас мне хорошо, когда он толкается, нажимает, чуть-чуть задевает.
Его размер, его упорство… Ммм, все идеально. Я хочу не только его пальцы, я хочу всего его.
— Блин, ты ставишь меня перед выбором. Я постараюсь сдержаться, но тогда мне придется нелегко.
— Ты справишься. Я… я просто могу передумать, — признаюсь честно.
— Никаких “я передумала”, — отсекает мгновенно и надавливает сильнее.
Ммм…
— Аааа…
Поначалу все просто идеально. Мы целуемся, трогаем друг друга откровенно.