Ты цыган
А я цыганка
Оба мы цыгане
Ты воруешь лошадей
А я ворую сани…
Лихо выплясывала молодая, тонкая, словно тростинка исполнительница.
…..
- Кажется, знаю, кто скрывается за маской, в наряде цыганского барона, - уверенно произнесла женщина в костюме ведьмы, обмахиваясь веером. От других гостей её отличал толстый слой пудры. Тучная. Пышногрудая. Тяжелый подбородок. Сталь в глазах.
- Марфа Васильевна, - высокая принцесса прислонилась почти вплотную к уху подруги. - Oh mon Dieu! Intriguе. Et qui est cette brune brиlante avec de longues boucles ondulеes? (Мой бог! Прямо заинтриговали! И кто же этот жгучий брюнет с длинными волнистыми локонами? Франц.).
Колдунья оставила вопрос без ответа, продолжила шипеть заклинание.
- Я даже знаю, чем он сейчас начнёт заниматься: Бедные жители Коломны! – она чуть подняла черенок метлы вверх вместе с глазами. - Господи! Спасибо, что с Питера один – такой, заехал. А если бы их было двое? Или не дай бог, несколько? Представляю, что бы они тут натворили!
Тем временем хрустальный голосок молодой цыганки набрал силу и пошёл завораживать с большими переливами…
За цыгана выйду замуж,
Хоть родная мать убей,
Карты в руки, шаль на плечи,
И обманывать людей. И…их!
- Матерь божья, какой же голосище! Слышь, барон! – вселенца дёргал за рукав пухлый мельник. – Продай девку? Дам хорошие деньги! Плачу тысячу!
- Не продается.
- Лучше, продай, мне, – вперёд протиснулся разбойник. – Три тысячи – золотом!
- Никому не продается! – барон резко выхватил из кобуры огромный пистолет и начал крутить его подобно ковбою.
- Тогда, продай струмент, - вылез вперёд мельник. - Двести рублей.
- Отдай, мне! – снова разбойник впереди. – Пятьсот. Вот, деньги в руке.
- Не продается! - оружие перебросили в левую руку и завертели с удвоенной силой.
- Тогда, песню, пусть споёт, ещё раз про «Ай - дана - дану - данай». Двадцать рублей.
- Про цыгана! – разбойник сжал кулаки приготовился к схватке. – Дам, сорок!
- Про «Ай - дана - дану - данай»! – мельник не хотел уступать. – Пятьдесят!
- Про цыгана! – топнули ногой и нахмурили брови. – Сто.
…..
- Я же говорила! – ведьма довольно прикусила губу. – Сейчас пойдёт потеха. Думаю, князюшка, сегодня… Хорошо соберёт денег.
- Эх, чавалэ! - подтверждая её слова, громко воскликнул цыганский катала. – По многочисленным просьбам! В последний раз! (Но, не в самый последний-распоследний). Для этого благородного и самого бескорыстного мельника Коломны! Всего, за сто рублей. Звучит песня «Про цыгана»!
…..
- Господа артисты, – «барон» положил раздутый мешок с деньгами на стол. Удобно развалился в кресле своего кабинета. - Как будем делить добычу?
Два цыгана и худенькая цыганка стояли, потупив глаза напротив стола.
- Ваше высокоблагородие, - тишину кабинета нарушил бывший солдат. – Предлагаю, по справедливости.
Князь строго свёл брови. – По справедливости, это как?
– Мы покумекали: - снова заговорил Иван. - Мне с Митькой по сто рублей. Глафире двадцать.
Не ожидая такого «справедливого» дележа, вселенец подался вперёд, широко открыл глаза. – Какая-то странно – непонятная справедливость? Поясни?
- Я считаю, сто рублей - это нормально. Больше всё равно не дадите. А меньше, - совесть не позволит. Вижу по глазам, что-то задумали, и мы с Митькой как раз подходим для этого дела.
- А ты, Глаша, что скажешь? – князь перевёл взгляд на девушку.
- Ваше сиятельство, мне не надо денег. Верните театр. Дядя Степан может быть постановщиком пьес. Я думаю, у него получится. Даша, Маша и Анфиса вернутся – снова будут играть свои роли. А, я? А мне? Мне, подарите, это платье. А то старое у меня уже износилось. Пожалуйста?
- Хорошо… - князь задумчиво пробарабанил пальцами. Принял решение. – Поступим так, Иван с Дмитрием берут по двести рублей – награда. Ещё на триста - закупаете всё необходимое и начинаете с завтрашнего дня собирать гармони. Пока, вы, там, понимаешь… - покрутили пальцами, как будто закручивали водопроводный кран. – Пели! Я договорился на заказ пятнадцати инструментов. И это только начало! За каждую собранную гармошку буду платить по два рубля.