Мне лет двенадцать было. Дед меня повез в Ленинград, заболел, и я неделю один рассекал по незнакомому городу, самостоятельно обежав основные музеи. С той поездки я заложил традицию вывозить детей и внуков в Питер в первый раз. Я сейчас не решусь отправить их одних гулять по городу, даже выбрав отель в самом центре. А тогда мы жили где-то на отшибе в гостинице министерства речного флота (дед был главным редактором морского журнала «Вымпел»), но страха за внука у него не было: в семидесятых была совсем другая атмосфера — безопасность детей была на суперуровне.
Но случались и проколы. В последний день я один отправился в «Север» на Невском проспекте, ибо обещал родителям торт из самой знаменитой кондитерской Петербурга — Ленинграда. Отстоял очередь, купил, немного волнуюсь насчет времени до отправки поезда (мы дневным уезжали). Тут черт меня под руку толкнул: взял и такси остановил. Меня довезли, но мелочи не хватило. Я говорю таксисту: обожди, сейчас деда найду и рассчитаюсь. Вышел, оставив торт в машине. Когда вернулся, машины и след простыл.
Но история имела продолжение. Где-то через месяц в московской квартире раздается звонок и меня приглашают к трубке по имени-отчеству. У родителей глаза по пять копеек. Мне сообщают, что злодей найден (я на вокзале диспетчеру такси накатал заяву), осужден коллективом и уволен. Ждите денег от него, уверяют. До сих пор жду…
Странный мир, знакомый и загадочный, весь сотканный из противоречий, по которому многим хочется лить ностальгические слезы и одновременно скрипеть зубами от ярости. Что бы с ним стало, если бы не пришел Горбачев, а с ним большая беда? Быть может, наша страна была обречена, как пророчествовала Д’Анкосс и как считали советники Рейгана, назвавшие СССР колоссом на глиняных ногах. Но, быть может, еще был потенциал, и нам просто не повезло со своим Дэн Сяопином?
Увы, история не терпит сослагательного наклонения, хотя мне все время хочется задать вопрос совкодрочерам: неужели вы скучаете по лечению зубов без наркоза, по вечному стоянию в очередях, по общественным туалетам, загаженным до уровня коровника где-нибудь на Нечерноземье, и по рассказам близких, как оно было в сталинских лагерях?
Вот лишь один документ, чтобы проиллюстрировать мою мысль о том, что поздний СССР — Кафка чистой воды. Инструкция Минфина СССР от 28 апреля 1986 года «О порядке обращения в доход государства предметов, оказавшихся в качестве подарков от иностранных организаций»: подарки стоимостью свыше пятидесяти рублей должны сдаваться частными лицами соответствующим организациям с последующей их реализацией через комиссионные магазины без компенсации их стоимости. Получается, мой тесть, который вывез с Кубы чучело крокодила и для этого оформил его как подарок министра (по-другому вывезти не получилось бы), мог его легко лишиться, болтани он на таможне об обстоятельствах дела?
Казалось, руководители разных рангов соревновались между собой, как бы побольнее лягнуть, чем бы еще унизить советского человека. Мы перестали замечать, как о нас постоянно, буквально ежедневно, вытирали ноги. Кому-то приходило в голову, почему лучшая гостиница в любом крупном городе называлась «Интурист»? Что это за сверхчеловек, именем которого называют здания? Почему не «Советская» (такие тоже были, но трубой пониже) или на худой конец «Ленинская»? Но мы знали, что иностранный турист — зверь полезный, из него валюту добывают, и не роптали перед закрытыми для нас валютными барами и московской «Березкой» на Малой Грузинской, где черную икру продавали за баксы.
Вы забыли про эти подробности — те, кто ностальгирует по СССР? Я жил куда лучше многих из вас, я был, как уже написал выше, мажором (не по духу или образу жизни, всего лишь по общественному положению: с двумя комнатами на госдаче, кремлевскими сосисками в холодильнике и с воблой в спецпайке), но мне и в страшном сне не придет в голову мечтать о возврате в тот мир. И слезы я готов лить лишь по утерянному чувству гордости за свою страну и по своей молодости — она была классная!
Все это рок-н-ролл
Мое превращение в мажора произошло внезапно. Так артист просыпается наутро знаменитым: открыл глаза — ба, я суперстар!
Отца взяли в ЦК на работу в конце 1978 года, и первое, что он сделал, — вручил мне билет на концерт «Бони М».
Это, доложу я вам, дорогого стоило. Человек с таким билетом в кармане был сродни небожителю, первым среди равных, ведь музыка «Бони М» в СССР была мегапопулярной, звучала из каждого утюга, на любой дискотеке, а задорное диско от ямайцев из Германии выпустили на виниле незадолго до их эпических гастролей в СССР.