И каково же было мое замешательство, когда я снова почувствовал себя маленьким мальчиком, приехав к предкам в гости в Турцию и оказавшись полностью на их попечении! Неожиданные повороты преподносит нам порой судьба!
Уроки выживания на переломе эпохи
Скорый поезд София — Москва устало приближается к путевому упору первого перрона. Позади остались трудный маршрут через разъяренную Румынию, охваченную восстанием против Чаушеску, и мои метания между Киевским и Белорусским вокзалами (расписание полетело ко всем чертям), постоянные звонки в железнодорожную справочную и страх за жизнь матери. Она возвращается из Турции, чтобы завершить защиту докторской диссертации, но время для поездки выбрано явно неудачное.
Поезд наконец встает. Я встречаю усталую мать, обнимаю ее и принимаю чемоданы.
— Как ты? — задаю актуальный, но глуповатый в нынешних обстоятельствах вопрос.
— Да уж, натерпелась страху, — делится мама. — В Стамбуле офицер по безопасности предупредил: будут стрелять, ложитесь на пол. Но все обошлось. Бегала по вагонам какая-то вооруженная шпана, но без последствий. Сигареты просили. А перед глазами стоят румынские дети: босиком в снегу, тянущие руку за милостыней к проходящему вагону… Ого, какая красная!
Мать переключается на мою новую «шестерку» и с довольным видом обходит ее по кругу, с интересом разглядывая мою четырехглазую красотку с буквами «ЗП» на номерном знаке.
— Представляешь, — довольный, делюсь я, пристраивая чемоданы в багажник, — только забрал из магазина, поехал на учет ставить — нужно здание было объехать, — как меня крутануло на ровном месте. Вот где страху натерпелся.
Мы выезжаем с площади у Белорусского вокзала, традиционно забитой машинами. Если и есть в Москве шанс встрять в пробку, то это здесь, в районе Брестских.
— Как же вы сейчас тут живете? У нас в Анкаре такого наслышалась…
— Ага, я так и понял, когда от вас нам три недели назад посылку передали. Макароны, кетчуп, печенюшки…
— А что ты удивляешься? По телевизору показывают пустые прилавки, народ разные ужасы рассказывает.
— Все не так уж плохо, мам. Не верь, что по телевизору болтают. Ты бы еще в Кашпировского поверила… «Даю установку…» «Ты не собака, ты свинья…»
Мы вместе смеемся над анекдотом, который я недавно рассказал родителям в письме и которым пятилетний сын вывел из транса у телевизора другую свою бабушку.
— В общем, — продолжаю я прерванную тему, — все и вправду не так уж плохо, но приходится крутиться. Утром встаю и объезжаю все приличные магазины в районе. Хорошо, сейчас морозы, но что делать, если оттепель вдарит, ума не приложу… Балкон забит мясом в картонных коробках (еще обмотал их фольгой для изоляции), в морозилке упаковка сливочного масла на двадцать кило — примерзла, не вытащить… В коридоре мешок картошки — а куда ее еще денешь — и мешок сахару. Хорошо, что талоны ввели летом. Я у родни и приятелей набрал и разом целый мешок через знакомых в магазине выкупил. А у тебя дома холодильник забит замороженными грибами, а шкафы — крупами и солью.
— Экий ты добытчик! — хвалит меня мама: в ее представлении мужик всегда мужик, а жена не просто замужем, но за мужем.
Она снимает шапочку — машина наконец прогрелась — и встряхивает короткой прической. В ушке посверкивает «ландыш золотистый» — сережка в форме цветка с жемчужинкой. Видя мой взгляд, мама кокетливо дотрагивается до камушка:
— Помнишь?
Еще бы мне не помнить! Летом всей семьей отдыхали в Чешме под Измиром, на берегу знаменитой Чесменской бухты, где в морском сражении наши потопили турецкий флот. Мать пошла купаться и утопила сережку: замочек расстегнулся, и она соскочила. Я вовремя услышал мамины стенания, попросил оставаться на месте, а у немцев-соседей по пляжу — маску и трубку для подводного плавания. Доплыл, нырнул тройку раз — и нашел! Чудо!
— Я в честь твоего подвига написала поэму в гомеровском стиле. Про деяния славного героя на дне морском, в царстве Посейдона. Планирую зачитать вам на Новый год!
— Послушаем, послушаем…
Я вдруг резко торможу и прижимаюсь к бровке. Не выключая двигатель, чтоб мама не замерзла, бросаюсь через сугробы у обочины в магазин у дороги. Через десять минут возвращаюсь обратно, радостный как слон, нашедший связку бесхозных бананов.
— Вот! — предъявляю удивленной маме причину своего броска и своей радости. В моих руках две баночки с майонезом.
— Не поняла? — еще больше удивляется мама.