Вокруг корпусов все вылизано: ровный газон, цветники, чистые прогулочные дорожки, петляющие между аккуратно постриженных деревьев. Футбольное поле, пять теннисных кортов, площадки под бадминтон и городки, лодочная станция и даже уличный кегельбан к концу восьмидесятых — партия следит за здоровьем своих комиссаров в непыльных шлемах. Говорили, это место выбрал лично Хрущев, когда приезжал сюда ловить рыбу.
На футбольном поле сражаются между собой команды пансионатов, на кортах, ярко залитых вечером прожекторами, не умолкает стук мячей и громкие крики болельщиков. Рыбакам — раздолье, рядом большая вода. Грибники прочесывают близлежащий лес, любители пеших прогулок через тот же лес могут добраться до большого вольера с ланями. Одним словом, живи и радуйся, наслаждайся природой, спортом, компанией единомышленников или просто любителей «расписать пулю» или сыграть партию в шахматы.
Но есть одно большое «но». Дары эти заемные, на пенсию или при переводе на другую работу в кармане не унесешь. А захочешь соломки на будущее подстелить — жди неприятностей.
Когда моя бабушка решила переоформить свою дачу на маму — у стариков уже не хватало ни сил, ни средств, — мы, естественно, не отказались, но это была тайна тайн, даже по телефону, который прослушивался (я это точно знаю), говорить на эту тему — портить бате нервную систему. Нам он поведал о драме своего коллеги, случившейся как раз из-за дачного вопроса.
— Вызвали его в партком, как узнали про его дачку, и говорят: или сдай государству, или пиши заявление по собственному.
— И что он, сдал? — ахнули мы с мамой хором.
— Заявление написал! — грустно усмехнулся папа.
Вход в главный корпус оздоровительного комплекса «Клязьма»
Переход между корпусами
Игра в городки
Современный вид (фото из архива оздоровительного комплекса «Клязьма» Управления делами Президента РФ)
Вот такие нравы царили в высшей партийной среде. Все слышали, как выпихивали из квартир и госдач кремлевских неудачников. Горбачев тоже не избежит сей печальной участи, когда придет его черед. Но и второй эшелон бойцов партийного фронта находился под прицелом. Рассуждение было простое: дали тебе две комнаты в цековском пансионате, что тебе еще нужно, товарищ?
Конечно, я далек от мысли, что подобный опыт — вообще все, что я описал выше, — служил примером республиканскому, краевому и областному начальству. На том уровне порою хапали без разбора — взятками, услугами, дефицитом, закатывали пиры Валтасаровы, набивали подвалы и бидоны из-под молока золотом и брильянтами, прятали наворованное по родственникам, позабыв, что в гробу карманов нет. Кое-что прорывалось на общественное обозрение — как результат дворцовых интриг, а не в порядке партийного самобичевания.
Так вышло, например, с сочинско-краснодарским делом.
Из протокольной записи заседания секретариата ЦК 29 марта 1983 года, составленной Клавдием Богомоловым, первым замом заведующего Общим отделом ЦК КПСС. Выступает Иван Густов от КПК:
«Взяточничеством были поражены многие работники крайкома, горкомов, исполкомов местных Советов. Бывший секретарь крайкома партии Тарада за счет взяток и злоупотреблений скопил ценностей на один миллион рублей. Эти ценности были спрятаны в канистрах в гараже его водителя на территории Краснодарского края…».
Расследование, на результаты которого опирался докладчик, привело к аресту полутора тысяч ответственных работников разного уровня, более пяти тысяч были исключены из партии. Беда в том, что эта чистка, по масштабам сопоставимая со сталинской, имела целью не оздоровление обстановки (скорее она парализовала край, многие, испугавшись, просто бежали, как был вынужден сделать создатель «Краснодарского чая» Устим Штейман), а устранение потенциального соперника, уже «сбитого летчика» Сергея Медунова.
Можно подумать, что где-то было лучше. Наверное, где-то и было, а где-то было намного хуже: в Узбекистане и Азербайджане точно был советский феодализм, где за взятки решался любой вопрос и была своя такса на любую госдолжность.
И в самой столице далеко не так было гладко, как мне тогда представлялось при виде идиллической клязьминской жизни. Уже упомянутый Богомолов получал колоссальные гонорары за откровенную халтуру от государственных издательств — за сборники партдокументов, публикация которых входила в его служебные обязанности. На даче Михаила Георгадзе нашли при обыске несколько десятков миллионов в рублях и валюте и… золотые унитазы. Николай Щелоков, которого ныне стало модно защищать, не смог оправдаться на том же заседании секретариата, где пороли Медунова.