Я смеюсь.
— Лесть поможет тебе везде.
— Как, черт возьми, я не связала все точки?
— Можешь свалить это на то, что была в бреду после забега. Ты не могла ясно мыслить.
— Вау. Ладно. — Она потирает затылок. — Это большой сюрприз. Я была в твоем доме. Я пользовалась твоим душем. Летом я сидела у твоего бассейна и я… — Она замолкает, и я сужаю глаза.
— Ты что, Марго?
— Ничего важного.
— Это ложь. Ты трахалась с моим сыном в моем доме, когда меня не было рядом, не так ли?
— Да, — говорит Марго, из глубины ее горла вырывается какой-то придыхательный стон, и мне хочется сжечь свою комнату для гостей. — И я загорала топлесс на твоем заднем дворе.
Я стону при мысли о том, как она раскинулась на одном из моих стульев с длинными ногами. Спина выгнута, а сиськи выставлены наружу. Она смелая; мои соседи могли бы увидеть ее из окна своей кухни, если бы выглянули наружу, но, может быть, ей это нравится. Может, ей нравится быть выставленной на всеобщее обозрение.
— Это явно усложняет все, что здесь происходит. — Я делаю жест между нами. — Я знал, кто ты в медицинской палатке, но не ожидал, что столкнусь с тобой сегодня. Да и вообще не ожидал, если честно.
— Думаешь, это было бы странно? — Она грызет нижнюю губу, и я слишком долго смотрю на ее рот. — Ты бы считал меня неряшливой шлюхой?
— Неряшливой шлюхой? — Я протягиваю руку и заправляю ей за ухо выбившуюся прядку волос. — Я видел тебя один раз издалека и почти завелся. Твоя задница выглядела чертовски хорошо в джинсах, которые ты носила, и я подумал, что ты привлекательна задолго до того, как подумал, что могу тебя заполучить. А сейчас? — Я подношу руку к ее подбородку и кладу ладонь на ее щеку. — Я жду, когда ты скажешь «да». Ты первая в моей книге.
— Твой сын не знал, как меня трахать. — Марго приближает свой рот к моему. — Как думаешь, сможешь?
— Детка, когда я закончу с тобой, ты не сможешь ходить прямо. Я дам тебе именно то, что тебе нужно.
Она встает, не сводя глаз с меня.
— Тогда какого черта мы все еще здесь делаем?
Я вскакиваю на ноги и бросаю на стол больше, чем нужно денег, чтобы покрыть наш счет. Беру ее за локоть и практически тащу к двери. Воздух морозный, когда мы выходим на улицу, и она выдыхает от перемены температуры. Я веду Марго назад, пока ее плечи не прижимаются к кирпичному зданию. Она хватает меня за свитер и притягивает к себе.
В ее глазах дразнящий взгляд. Намек на озорство, который заставляет меня хотеть быть очень, очень плохим. Мне хочется совершать развратные поступки, о которых я мечтал. Когда она облизывает губы и наклоняет голову в сторону, открывая мне доступ к шее, у меня возникает искушение взять ее прямо здесь, прямо сейчас, пока на ней эта чертова милая юбочка.
— Насколько ты пьяна? — Я перемещаю свой рот к ее горлу и лижу языком шею. — По шкале от одного до десяти.
— Четыре? Достаточно трезвая, чтобы захотеть это сделать. — Она поднимает ногу и обхватывает меня за талию. Я скольжу рукой по ее бедру и нахожу теплую голую кожу. — Достаточно трезва, чтобы понять, что я хочу тебя, Финн.
— Это что-то вроде плана мести? Твой бывший тебя наебал, и ты трахаешься с его отцом?
— А если так? — Марго покачивает бедрами, и я почти рычу. — Тебе поможет, если я буду называть тебя папочкой?
— Ебаный Христос. — Я кладу руку на стену рядом с ее головой. Мой член пульсирует, а здравый смысл близок к тому, чтобы вылететь в окно. Раньше меня это никогда не возбуждало, но у меня такое чувство, что с ней мне понравится все. — Я не могу трахать тебя здесь. Если ты принадлежишь мне на ночь, никто больше не должен видеть.
— Ладно, так почему бы нам не вернуться к тебе на полпути?
Чертовски хороший вопрос.
По ее спортивному лифчику и по тому, как шорты, которые она надевала на полумарафон, обнимали ее бедра, я понял, что у нее идеальное тело. Она высокая — может быть, 170 сантиметров — и с изгибами, за которые я хочу ухватиться, пока трахаю ее сзади. Я хочу снять с нее одежду, пока она не окажется передо мной обнаженной. Хочу смотреть на нее, пока не запомню каждый ее сантиметр.
— Пойдем. — Я отстраняюсь от нее и начинаю идти по тротуару. — Я в трех кварталах вверх по дороге.
— Я знаю, что ты там. Загорала топлесс, помнишь?
— Не думаю, что я когда-нибудь это забуду, Марго. Это навсегда засело в моем мозгу. На смертном одре я все еще буду злиться, что не смог увидеть твои сиськи летом.
Она смеется и натягивает на уши свою шапочку.
— Жаль, что сейчас не лето. Я замерзла.
— Почему ты не взяла пальто? На улице минус два.