Я приостанавливаю запись и улыбаюсь.
— Ты меня отвлекаешь.
— Отвлекаю? Черт. Прости.
— У тебя там все хорошо?
— Да. Нет. — Она скрещивает ноги, потом разводит их. — Просто… жарко. Очень жарко.
— Что именно?
— Ты читаешь то, что она делает с собой. Твой голос. Представляя это и воображая, что это я. — Марго краснеет в еще более темный оттенок. — Прости. Я умею держать язык за зубами.
Я снимаю наушники и встаю, обхожу стол и сажусь на край. Не хочу, чтобы она подумала, что я на нее злюсь, поэтому наклоняюсь вперед и поглаживаю верхнюю часть колена, хмыкая, когда ее ноги раздвигаются, и я вижу, какая она мокрая.
Она чертовски мокрая и практически испачкала кожаное кресло. Я стону, желая только одного: сказать «На хуй работу» и трахнуть ее прямо сейчас.
— Посмотри, как ты возбуждена. — Провожу большим пальцем по ее киске, и она выгибает спину. — Ты так нуждаешься, правда, Марго? Отвлекаешь меня, пока я пытаюсь работать. Заводишься. Хочешь, чтобы у тебя в шкафу прятался плохой мужчина в маске.
— Я пойду в другую комнату. — Она задыхается, а я ухмыляюсь. Одна ночь с ней, и я могу читать ее как книгу. Она наслаждается этим. Она хочет еще, а я всегда стремлюсь угодить. Я никуда ее не отпущу. — Я не хотела тебе мешать.
— Раздевайся, — говорю я ей. — И откинься в кресле. Что бы я ни читал по сценарию, я хочу, чтобы ты сделала это с собой. Мы назовем это исследованием.
— А микрофон не будет улавливать шумы?
— Будет, так что лучше помолчи, если не хочешь, чтобы тысячи читателей услышали, как ты намокла от того, что позволила отцу своего бывшего парня посмотреть, как ты кончаешь.
Марго сглатывает. Я не жду, что она действительно это сделает, и мне все равно, если она откажется. От этого я не стану хотеть ее меньше; наоборот, мне захочется поторопиться и закончить запись, чтобы я мог затащить ее обратно в свою спальню.
Она удивляет меня, когда срывает с себя рубашку и бросает ее на пол. Отодвигается назад и закидывает ноги на подлокотники кресла, широко расставленные и такие чертовски готовые для меня.
Боже.
Она может быть женщиной моей мечты.
— Продолжайте читать, мистер Мэтисон, — говорит она.
Почти невозможно отойти к своему столу, но я обхожу мебель и встаю на то место, где остановился, испытывая искушение подрочить, пока читаю вслух.
— Ее спина выгибается на кровати, когда она играет со своим клитором, — читаю я, и мой взгляд перескакивает со сценария на Марго. Ее пальцы касаются себя, и она прикусывает нижнюю губу, изо всех сил стараясь заглушить свои звуки. — Я изучаю круги, которые она использует. Ей нравится затягивать это как можно дольше. Ей нравится дразнить себя. Максин сначала молчит, но потом у нее вырывается стон, и я сую руку в штаны, чтобы не выдать себя.
Еще один взгляд на Марго говорит мне о том, что она в точности повторяет главу, которую я читаю. Откидывает голову назад и медленно теребит двумя пальцами свой клитор, и мне снова приходится подстраиваться.
— Я могу смотреть на нее часами, — продолжаю я. — Особенно когда она щиплет себя за соски, а потом роется в прикроватном ящике в поисках розового вибратора, который, как я знаю, она купила вчера.
Марго поднимает голову и судорожно оглядывается по сторонам. Я ставлю запись на паузу и достаю из кармана телефон, бросая его ей.
— Для чего это? — спрашивает она.
— Пролистай на третью страницу. Там есть приложение для вибратора. Прижми его к своему клитору.
— У тебя есть приложение для вибратора? Это ненормально.
— Последняя женщина, с которой я переспал, любила игрушки. Я скачал это приложение, чтобы положить его ей на колени, когда мы выходим на публику, и смотреть, как она кончает.
Марго смотрит на меня, и мне кажется, что я вижу в ее взгляде нотки ревности. Ее зеленые глаза на кратчайшие секунды сужаются, и я раздумываю, стоит ли рассказывать ей о том, как я ревновал своего чертового сына, зная, что он должен был быть тем, кто ее трогал.
Однажды днем он зашел ко мне после встречи с ней, и от него пахло сексом. Как будто он провел с ней несколько часов в постели, и теперь я знаю, что он, скорее всего, был эгоистом. Вероятно, он только развлекался, не заботясь о ее потребностях, и это заставляет ярость зарождаться в основании моего позвоночника.