— Всего понемногу, — говорит он, пока мы идем по коридору на кухню. — Не могу поверить, что ты никогда не пробовала это место раньше. Их красное карри просто смерть.
— Я не хочу умирать. — Я выгружаю пакет с едой на стол в углу и указываю на расставленные тарелки. — Не мог бы ты принести их сюда? И кстати о смерти, как прошла работа?
— Это был нездоровый переход. — Финн забирает тарелки и ставит их рядом с упаковкой еды. — Все было хорошо. Занято, но хорошо. Извини, что так поздно ответил на твое сообщение. У нас была пара чрезвычайных ситуаций, которые мы должны были уладить, и…
— Эй. — Я переплетаю свои пальцы с его и сжимаю руку. — Тебе не нужно извиняться за то, что ты был занят. Ты был на работе. А не специально избегал меня.
— Я бы никогда не стал специально избегать тебя. — Похлопав меня по бедру, он садится и кладет коробку, которую держал в руках, себе на колени. — У тебя был хороший день?
— Да. Я работала над планами уроков на следующий семестр и изучала учебный план для класса биологии в местной средней школе. — Я пожимаю плечами и открываю упаковку белого риса. — Думаю, летом я смогу подать заявление на несколько вакансий. Почему бы и нет?
— Черт. Это потрясающе, Марго. — Он улыбается мне. — Я так горжусь тобой.
Его слова зажигают меня, и я не могу не улыбнуться в ответ. Чувства, которые я испытывала к Финну, словно проявляются и бьют меня прямо в грудь, когда он провожает меня взглядом, и я понимаю, что меня тянет к нему.
Я знаю, что влюблена в него, и хочу найти способ удержать его рядом после праздников.
Я хочу увидеть его весной, когда станет хорошая погода и растает снег, и это пугающая мысль, которую я не знаю, как озвучить.
— Спасибо, — говорю я, смущаясь, но благодарная за его восхищение. — Я подумала, почему бы и нет?
— Почему бы и нет — это правильно. — Он добавляет в свою тарелку несколько спринг-роллов и откусывает от еды. — Ты же знаешь, что сегодня вечером мы смотрим рождественский фильм после того, как испечем печенье?
— Я так и подумала, раз уж мы не успели посмотреть его в прошлый вечер. Какой ты выбрал?
— Крепкий орешек.
— Ты шутишь. Это не рождественский фильм.
— Спорно, но я шучу. Очевидный выбор — Рождественские каникулы, потому что это чертова классика.
— Это тот, где ребенок лижет фонарный столб, да? — спрашиваю я, и он смотрит на меня в ужасе. — Я шучу.
— Ты чуть не довела меня до чертова сердечного приступа.
— Мы бы этого не хотели. — Я поднимаю подбородок к коробке на его коленях. — Что это?
Он кладет коробку на стол и подталкивает ее в мою сторону.
— У меня для тебя подарок.
— Что? Я ничего тебе не подарила.
— Мне ничего не нужно. Ничего особенного, и для этого мне понадобилась помощь Катарины.
— Ты ее завербовал? — Я вытираю руки и беру коробку. Слегка встряхиваю ее и хмурюсь, услышав дребезжащий звук. — Здесь ведь нет ничего живого, да?
— Нет. Но она довольно хрупкая, так что будь осторожна.
Заинтригованная, я отклеиваю пленку и медленно разворачиваю подарок. Сняв всю бумагу, комкаю ее в шар и бросаю ему в голову.
— Ты был бы экспертом по упаковке подарков.
— Виновата моя мама. Она преподавала в классе по праздникам, и я всегда был ее помощником.
— Она звучит милой.
Финн улыбается.
— Так и есть. Давай, открывай.
Я открываю верхнюю часть коробки и смотрю на подарок внутри.
— Что это…
— Твоя медаль и нагрудный знак с полумарафона? Да. Это они. Я хотел вставить их в рамку, чтобы ты помнила свой первый забег. Даже если ты больше никогда не будешь участвовать в забегах, у тебя есть это, и ты должна этим гордиться. На обратной стороне медали выгравировано твое время. Я чуть было не включил в медаль форму, которую ты подписала в медицинской палатке, но решил обойтись без этого. Только хорошие воспоминания.
Как я скажу ему, что медицинская палатка — одно из моих любимых воспоминаний? Как сказать ему, что встреча с ним в тот день была лучшим, что случилось со мной за весь год?
У меня щиплет в носу. Я провожу большим пальцем под глазом и шмыгаю носом.
— Финн. Это… — качаю головой, не в силах выразить, насколько значим для меня этот подарок. — Прости. Я не знаю, почему я плачу. Парень никогда раньше не дарил мне подарков, и это невероятно заботливо.
— Эй. — Он откладывает вилку и встает. Подняв меня на руки, меняет наши позиции: он садится на мой стул, а я — к нему на колени. — Это я должен извиняться. Не могу поверить, что никто не дарил тебе подарков, и для меня большая честь быть первым.