Ладно… начнём с вины меньшей, но точно ей известной, и главное, такой, за которую не убивают:
- Прости меня. Я был слеп. Возможно, силой провидения смотрел на твои действия, старался понять, но так и не увидел до самого конца, куда ты ведёшь. Но я даже рад этому. Пойми я раньше, и политика могла бы мне помешать принять правильное решение. А так, я всё понял, только когда твой выбор уже был предъявлен мне и, что важнее, принят мною, закреплён и более не может быть оспорен. Но, со всей этой слепотой, не понимая твоих намерений, всё это время, эти дни, я вёл себя с тобой не как полагается. Прости. Я всё исправлю, уже исправляю и отныне обязуюсь заботиться о тебе и оберегать и никак иначе.
Вышло вроде неплохо. Искренне, красноречиво. Вписать под эти извинения можно всё, и в то же время ничего, кроме своего непонимания, я не упомянул. Получается, у неё есть отличная возможность уточнить, в чём именно я виноват, и я повинюсь ещё больше. Может, её вообще обманули, оговорив меня в чём-то, чего я не делал… или делал, но давно!? Тогда можно будет вообще выкрутиться.
Я поднял глаза на Габриэль. Она… Она смотрела на меня очень озадаченно. Я бы даже сказал, слегка испуганно. Габриэль? Что я такого сказал? Что тут могло напугать? Поймав мой взгляд, она почти моментально взяла себя в руки:
- Давай-ка конкретнее, на что ты там был слеп и чему в итоге радуешься?
Отлично. Со скользкой темы извинений мы слезли. Я постарался тепло улыбнуться и торжественно провозгласил:
- Я, дон Майлз Томас Кристофер, второй из мужчин рода Драгон, признаю вас, донна Арманда Тиния, своей невестой. И также гарантирую, что имею право решать вопросы своего брака самостоятельно. А значит, подтверждать это моё решение у главы моего клана не требуется.
Реакция Габриэль меня даже слегка озадачила. Она смотрела на меня с искренним удивлением. Глубоким таким удивлением, которое совсем, абсолютно, для меня было необъяснимо. Ну, это я мог не заметить выбор донны и своё принятие его, но она-то никак не могла упустить, не заметить происходящее, украв меня и уложив в постель. Так ведь?
155. Майлз. Единоличное право
Вот как это понимать? Она чему-то своему усмехнулась, потом в задумчивости подцепила пальчиком мою косу, с явным удовольствием проводя по всей длине.
- То есть ты у меня во всю жених, и наш договор не подлежит расторжению?
- М… да.
Скорее всего, в моём голосе можно было прочитать неуверенность. К чему такие вопросы? Я неправильно понял её поведение? Но там по-другому никак нельзя было понять! Или за это время она усомнилась в своём решении?
В глазах была задумчивость, а ещё, то самое желание. Её руки словно жили своей собственной жизнью, прикасаясь ко мне: волосам, скулам, носу… При этом она сама смотрела мне прямо в глаза, словно пытаясь там что-то найти:
- Но сказать об этом кому-либо, или намекнуть, или повести себя так, что кто-то может догадаться, ты ведь не можешь?
А, вот что её волнует! У неё явно большие политические планы на эти полгода и она переживает за них. Я не собираюсь ей мешать, если она не станет обижать мой клан. Кстати, если планы для неё так важны, тут это уместно упомянуть:
- Нет, не могу. Мы же договорились, что право объявить об этом союзе обществу есть только у тебя. Я связан клятвой, и пока ничего не угрожает лично моему клану, меня это полностью устраивает. Я абсолютно никуда не тороплюсь. Объявишь, когда сочтёшь нужным.
Моя невеста задумалась:
- Если ты второй мужчина в роду, то получается, из взрослых остался лишь один. Но аллод не закрыли?
Вопрос нужно было счесть опасным. Нельзя выдавать небесному мечу, сколько воинов будут защищать твой дом. Но эта женщина ведь моя невеста? И она не нуждается в защите, наоборот, способна защитить аллод, в который собирается женой:
- Да, из взрослых мужчин остался только один мой дядя. Он старше меня всего на 9 лет, совсем не воин и даже не политик. Когда я закончу академию, главенство над кланом перейдёт ко мне. Но ещё у меня есть много несовершеннолетних кузенов, две сестры и младший дядя. И в ближайшие годы многие из них должны прийти в академию. Закрывать аллод не имеет смысла.