Успела вовремя. Святой только замахнулся чтобы вырвать крылья Шериаль. Падшая уже не спала, а слезы падали на мраморный пол. Вот он потянулся к черному крылу… с волос Акимеры вылетела бабочка и Лералон легко убил светлого, освободил подругу. На другой стороне поля был распят сам демон. Если бы он использовал силу, то на него обрушилась бы наказание от заклинания, спутавшего тело. Светящийся крест жег кожу, но она бесконечно восстанавливалась. Увидев, что кто-то освободил Падшую, ангелы-воины кинулись на Акимеру. Призвав косу и освободив свою силу, она заставила их отпрянуть. Демон с легким разочарованием смотрел на нее.
«И тебя ведь убьют..»
Она же ободряюще улыбнулась, словно услышала его мысли и сплела одно из выученных заклинаний. Оно темным куполом накрыло ее и ангелов и, когда купол исчез, осталась, только Акимера.
Спокойствие, с которым она подошла к демону, удивило и его, но внезапно в спину стало лететь заклинание. Щит мигнул тенью и исчез, обезвредив атаку. Златокрылый ангел в праздничном одеянии уже атаковал опять, но метил в инкуба. Он, расправив крылья, исчез.
— Ангел, тебе простятся грехи, если ты сама казнишь этого демона!
— Еще чего…
Сплетенное ею заклинание златокрылый смог только немного отвести в сторону. Коснувшись пальцем заклинания, которым держали демона, Акимера обожглась. Засунула палец в рот, ожидая, когда заживет ранка. Святой скомандовал воинам поднять барьер.
— Так я и позволила… — Акимера взмахнула длинной косой, отправляя поток магии и разбила построение, а прерванное заклинание ударило по ангелам силой. В одно мгновение Ангел Смерти создала сжигающее заклинание и атаковала им златокрылого, готового к следующей атаке, но заклинание вдруг остановилось. С тихим хлопком исчезло. Какой-то прозрачный, нежный свет залил пространство, вселяя в душу восхищение и добро. Даже демон ощутил тепло, а заклинание стало меньше жечь.
— Не гневайся, дочь Смерти! — всего в нескольких шагах от девушки появился Ангел. Бесполое существо было невообразимо красиво, словно творение великого скульптора, за спиной две пары крыльев, но слабые, не способные поднять в небо надолго.
— Не гневайся… пощади неразумных, дочь Смерти… — Нимб ангела и испускал этот свет, он не слепил, а словно осветлял все и всех своим сиянием.
— Кто ты?
— Верховный Четырехкрылый Ангел Мира́. Прости, что твоего мужа так бесчестно похитили и сковали… я поговорю с виновными.
Мира́ смотрел спокойно, с долей грусти и беспокойства. За его спиной пытался вырвать чернеющие перья бывший златокрылый.
— Ты позволишь нам уйти? — Акимера напряженно смотрела на него, пытаясь уловить опасность, но ее не было.
— Ангел Смерти волен летать где вздумается и привести кого угодно куда угодно. Я очнулся этим утром, надеюсь, ты простишь зло, пришедшее к тебе по вине неправильного света?
— Хорошо. — она спрятала косу и Мира́ улыбнулся, вызывая в душе детскую радость. Заклинание, удерживающее демона, растаяло, и, хотя стоять было трудно, он смог удержаться на ногах.
— Буду рад встретить тебя, как гостью, в Раю. — Четырехкрылый протянул свое перо, еще излучающее теплый свет.— Передай это Шериаль. Скажешь, что я буду рад увидеть ее снова.
— Передам. До встречи.
Акимера немного рвано попрощалась и, взяв демона за руку, перенесла их в домик в Аремике. Демон сразу впился поцелуем в губы, а пальцами сжал запястья, возвращая себе силу.
— Я уже было думал умереть…
— Я думала, тебе хватит сил вернуться, но два дня — долго…
Демон сел на кровать, усадив жену на колени. Он еще пил душу, но теперь наслаждался вкусом, медленно тянул. Акимера, повинуясь своему желанию, обняла руками шею и положила голову на плечо.
Несколько минут они наслаждались тишиной. За окном была ночь, и темнота только усиливала желание уснуть в объятиях.
— Ты пришел в себя? — стараясь не разрушить атмосферу, девушка шептала.
— Да. Возвращаемся?
Ангел вздохнула и вместо кровати с соломенным матрасом они оказались в замке.
— Кажется, время ужинать…
Демон чуть улыбнулся. Медленно пошел в сторону столовой, ведя за собой Ангела Смерти.
Все были в сборе. Ужин проходил так же, как и много раз до этого. Вот только после трапезы хозяин не позволил каждому разойтись по своим делам.