Словно ничего не слыша, толстяк продолжал стучать. Кэрпон схватил его за руку:
– Перестаньте!
– Что? Что перестать?
– Стучать, господин. Перестаньте стучать по палубе. Толстяк недоуменно посмотрел себе под ноги, потом недовольно – на капитана.
– Вздор! – объявил он. – Я вовсе и не стучу! Как бы там ни было, мне нужна ваша лучшая каюта. И немедленно. Кроме того, мне нужно место для багажа – много места. И моему телохранителю вы тоже должны дать каюту.
Кэрпон даже присвистнул от удивления.
– Понимаете ли, господин, – начал он, – к сожалению, все каюты заняты. Я даже сдал свою собственную. Однако в трюме места вполне достаточно. Правда, вам придется делить его с драконом и бычьими головами, которые мы везем, но багаж там поместится без труда. В этом я могу вас заверить.
– Невозможно! – вскричал толстяк. – Слушайте меня внимательно. Если я немедленно не получу каюту, я реквизирую корабль и тогда уж получу все, что мне нужно!
Элегантно завитые кудри разбушевавшегося офицера подпрыгивали в такт его многочисленным подбородкам, когда он кричал.
– Но, господин, – запротестовал Кэрпон, – все каюты заняты. Не могу же я взять да и выселить пассажира, уже заплатившего за проезд.
– Я, да будет вам известно, командир Восьмого полка Второго легиона. Мне необходимо прибыть в часть завтра утром. А это означает, что я должен добраться до Далхаузи. Это вы понимаете? Необходимо. Военная необходимость. Крайняя важность.
– Да, милостивый господин, разумеется. Но это не военное судно, и по законам Кенора военные власти не вправе его реквизировать без разрешения магистрата.
– Что?! Вы сошли с ума! Вы что, хотите искупаться в реке? Еще одно наглое заявление, и Дэндрекс выбросит вас за борт!
Кэрпон тяжело вздохнул. Ему очень хотелось вытолкать этого зарвавшегося толстяка со своего судна. Но сделать это капитан не решался. Дэндрекс был молод и силен, и оружие он носил, похоже, совсем не для красоты. Ни капитану Кэрпону, ни его команде не нужны были лишние проблемы.
– Милостивый господин…
– Меня зовут Глэйвс. Портеус Глэйвс, командир Восьмого марнерийского полка.
Офицеру явно очень нравилось, как звучит его звание.
– Да, командир.
– И я настаиваю на каюте. Самой большой каюте. И принесите мне чего-нибудь поесть! Немедленно!
– Я уже говорил…
– Опять возражения?! Еще одно слово, и я реквизирую корабль. Понятно?
Кэрпон с сомнением покосился на ухмыляющегося громилу за спиной толстяка.
Капитан не раз возил на своем бриге офицеров, но никогда еще не попадал в подобную ситуацию. Он просто не знал, как ему теперь быть.
– Я…
– Дэндрекс, – рявкнул Глэйвс. – Возьмите дело в свои руки. Найдите мне каюту.
Возмущенный до глубины души, капитан потянулся было за кинжалом, но тут же почувствовал у своего горла холодную сталь меча.
– На твоем месте я бы этого не делал, – с угрозой проворчал громила.
Несколько минут спустя инспектора Тона Экалона вышвырнули из каюты. Вслед ему полетели его дневник и мешок с вещами. В каюту вселился командир Глэйвс, а мрачный Дэндрекс встал у дверей.
Посовещавшись с командой, капитан Кэрпон решил, что они все равно ничего не смогут поделать: кому охота связываться с такими типами.
Отряхнувшись, Тон Экалон спрятал дневник в мешок и отправился искать капитана. Отыскав его, он поинтересовался, как ему теперь быть и где он будет спать. Кэрпон ничем не мог ему помочь.
– Вы знаете заклинания? У вас есть магические силы? Превратите этого типа в лягушку, и мы с радостью размажем его по палубе. Нас, стариков… четверо, а он молодой и сильный. Кто кого одолеет, как вам кажется?
Инспектор не владел магией, и потому ему пришлось довольствоваться уголком в носовом трюме.
Дракон и драконир крепко спали, храпя на весь трюм. Выискивая местечко, где бы прилечь. Тон мог только поражаться безмятежности их сна. Однако, когда в темноте он споткнулся о драконий меч и упал, Релкин мгновенно проснулся. В руке его тут же оказался длинный кинжал. Заметив, что в куче сена кто-то шевелится, юноша устремился туда.
Каково же было его удивление, когда он обнаружил перед собой не кого иного, как инспектора с Кунфшона.
– Извините, друзья, я просто искал место, где бы поспать, и нечаянно обо что-то споткнулся.
– Мне казалось, господин Тон, у вас есть своя каюта, – с подозрением сказал Релкин.
Юноша зажег свечу и в ее свете увидел, что у инспектора течет по лицу кровь из рассеченной брови, а плащ его порван.