Меч для тёмной королевы
Сумерки застали мрачного всадника незадолго до того, как он заметил с холма огни трактира неподалёку от крохотной рыбацкой деревушки. Подстегнув усталую лошадь, он неспешно направил её к источнику света.
Достигнув трактира, путник привязал животное к бревну стойла и уверенным движением руки распахнул скрипнувшую дверь. Не оглядываясь по сторонам, тяжёлой поступью воина прошёл к деревянному столу в полумраке у самой дальней стены, где и сел, положив перед собой снятый с пояса вместе с ножнами изящный меч дао [1]. Пьяный шум, разносившийся в помещении, стих с того момента, как он вошёл. Седые старики, их грузные дети, разносчица и хозяин заведения – все опасливо и недоверчиво косились на странного, угрюмого посетителя, лицо которого скрывала сдвинутая к бровям лимао [2], защищающая от солнечного света и осадков, и маска-повязка. До него доносились их перешёптывания, споры, он ощущал на себе прожигающие взгляды, взгляды украдкой, однако ему не было до них никакого дела. Подобное поведение, любопытство и боязнь со стороны всегда сопровождали его, где бы он ни был, и это его ничуть не трогало.
[1] Dāo – изогнутый клинок с односторонней заточкой; общее определение китайского холодного оружия.
[2] Традиционный восточно-азиатский конический головной убор.
А боязнь возникала не случайно – даже неосознаваемая боязнь: высокий, уверенный в себе, непоколебимый и невозмутимый, как скала, о которую разбиваются упрямые волны; взгляд, направленный словно за пределы видимого, и в отражении чёрных зрачков его глаз, казалось, жило нечто древнее, могущественное, оккультное... Простые и вместе с тем хорошие одежды с лёгкими доспехами; засохшая, побагровевшая кровь, забрызгавшая руки и лицо, покрывшая его оружие. Всё это по меньшей мере настораживало тех, кто встречал этого человека. Чужеземец, прибывший, судя по внешнему виду, с Востока, однако никто не мог определённо сказать, из каких именно краёв. Кто он: следопыт, боец, наёмник, разбойник, некий тайный страж? Люди лишь гадали, приписывая ему и добавляя при пересказах множество предположений, предрассудков и прочей чуши, свойственной крестьянам. Его постоянная молчаливость и особая харизма «ночного хищника», пожалуй, больше всего раздражали окружающих, вызывая в них непонимание. Впрочем, это типично для толпы, обнаруживающей кого-либо, кто выделяется из серой массы, не разделяет их обыкновенных занятий, моделей поведения или схем мышления.
Странник, сидевший с закрытыми глазами и прислонясь затылком к брусчатке стены, пока его разглядывали, теперь выпрямился и взглядом окинул трактирщика, подзывая того к себе. Однако последний, не решаясь, велел разносчице идти к странному посетителю. Раздосадовано фыркнув, та повиновалась.
– В-вам что-нибудь нужно, господин? – неуверенно спросила женщина, разглаживая складки передника.
– Я хотел бы отужинать. Подайте чего-то горячего, на ваш выбор. Что у вас имеется из выпивки? Только не предлагайте мне всякое пойло, которым удовлетворяются местные простаки.
Он говорил со слегка выраженным азиатским акцентом, произнося слова довольно точно. Его речь внимательно слушали завсегдатаи, и на последней фразе заметно возмутились, приходя в негодование. Мужики нарочито загремели кружками, тихо ругались, кое-кто злостно сплюнул.
Разносчица, тем временем, подбирала ответ:
– Эээ... Есть неплохое вино, осталось как раз пару бутылок... Настойка отличная, травяная с добавлением ягод... Только она, это... Не для посетителей... Её производит для себя сам хозяин...
– Вина не нужно. А вот настойку я бы попробовал. Передайте хозяину, что я смогу уладить с ним этот вопрос. И ещё, – быстро бросил путник собирающейся уходить со стандартным ответом вроде «Будет сделано» разносчице, – свободная комната, а также корм для моей лошади.
Женщина кивнула и спешно посеменила к стойке, где пересказала всё трактирщику. Тот велел ей принести посетителю жаркое с салатом и олениной, после чего стал задумчиво чесать подбородок влажными от эля пальцами. Наконец, махнув рукой, послал вертевшегося на кухне мальчугана в погреб, и когда тот приволок необходимый закупоренный кувшин, сам направился к столу незнакомца.
– Доброго вечера, господин, – с притворной вежливостью начал трактирщик. – Надеюсь, вам пришлось по душе кушанье...
И, не дождавшись ответа, продолжил:
– Я подумал, что вы, очевидно, прибыли издалека, и поэтому соглашусь предложить Вам собственную настойку. Уверен, что вы – ценитель, обычные напитки, разумеется, не устроили бы...
– Сколько за порцию? – прервал его лепет путник.