Но не убили. Как не убили и мои.
Это было слишком прекрасно, интимно и волнительно, чтобы я об этом рассказал. Поэтому и промолчу. Да и как описать взгляд? Прикосновения? Минуты тишины? Нереальные поцелуи, когда это всё казалось иллюзией? Никак. Не хватит мне красноречия.
Поэтому буду краток. Мы встретились. И было это — прекрасно.
— Господин Эварницкий… — промурлыкала Елена. — Не хочется об этом говорить, но я нынче — семнадцатилетняя девушка.
— Биологически, — уточнил я. — Это ты к чему?
— Это я к тому, что мои родители не оценят, если я пропаду на несколько дней и тем более не приду ночевать.
— И что нам с этим делать? — задумался я, слабо представляя, как объясняться с родителями Елены.
— Ничего. Просто мне надо вернуться домой.
— Не отпущу.
Елена рассмеялась звонким смехом.
— До утра. Завтра снова встретимся. Постараюсь переночевать у подруги.
— У подруги? — вскинул я бровь.
— Это так девочки-подростки обманывают своих родителей, когда хотят остаться у парня.
— Вот оно что, — улыбнулся я. — От меня что-то требуется?
— Для начала помоги Радамиру и выйди с ним на связь.
— Ох… — почесал я макушку. — Как представлю, сколько всего нужно сделать…
— Вот и займись. Я ни на что не намекаю, но у меня есть где-то час, — улыбнулась она.
Проведённого вместе времени катастрофически не хватало. Хотелось обсудить миллион деталей. Сказать о своих чувствах. Поговорить о важном тоже не было лишним.
По-хорошему надо было поговорить о том, о чём я пока не мог себе позволить поговорить.
Госпожа Баланс ошибается… Точнее, чего это я? Конечно, она не ошибается. По любому исходит из того, что обиду я затаил. Сущность её калибра иначе не может. Уверен, в силу должности она постоянно контролирует миллионы параметров. То, что я могу выкинуть нечто эдакое, — настолько очевидная мысль, что странно рассчитывать на пренебрежение ею. Получается вот какая история. Меня использовали втёмную. Какая в этом доля моей вины — вопрос хороший, обязательно порассуждаю на досуге. Вопрос ещё лучше — как выйти из подобных игр. Сдаётся мне, что никак. Разве что сделать собственное использование непомерно дорогим для госпожи Баланс.
Сложная задача, но кое-какие задумки у меня имеются. Сейчас же надо отыгрывать роль в рамках ожиданий. Разобраться с актуальными делами и изобразить недовольство.
— Радамир! — прокричал я, приближаясь к его дому.
Можно было и не кричать, но так веселее. Радамир сидел на улице. Точнее, во дворе… Тьфу. Короче, здесь не было ни улицы, ни нормального двора, а просто кусок земли вокруг избушки. Радамир же сидел на обычном камне и поднял голову при моём приближении.
Выхватив меч души, я отбил выплеск его силы и направился дальше.
— Ты принёс что-нибудь⁈ — спросил он громко.
— Я обычный школьник! Откуда у меня средства, материалы и нормальная мастерская⁈ Да и хватит этих полумер!
Чужая неконтролируемая сила задалась целью прикончить меня. Я же задался целью подобраться поближе. Радамир встал и сложил руки на груди. Выглядел он недовольным.
— Ты сейчас не сопротивляйся! Я тебя мечом рубану!
— А я тебе сейчас по голове стукну, — проворчал он.
Игнорируя старикана, я приблизился и пригляделся.
Здесь надо кое-что пояснить. Моя душа несколько отличалась от души обычного смертного. В самом широком смысле. Самое важное — любое деяние оставляло на ней след. В некотором роде моя душа — это отдельная история, написанная поступками и чувствами. Чем грандиознее поступки, тем ярче изменения. Посещение мира мёртвых, разрушение Рима и штурм Олимпа — это всё изменило меня, сделало сильнее. Тело же перестраивалось следом за божественной сущностью. Поэтому формально за тот год, что мне предоставила на тренировки госпожа Баланс, я вернулся на тот же уровень звёзд, но вот возможности… Были несколько другими. В частности, я с ходу разглядел, как именно проклятия сплетаются в Радамире. Осталось нанести точечный разрез по этому узлу.
Что я и сделал, от души рубанув. Мечник дёрнулся, но послушно защищаться не стал. Задело и его тело, брызнула кровь, но главное — разрезало проклятия.
— Ты совсем сдурел⁈ — рыкнул Радамир.
— Подождём, — спокойно ответил я ему и отскочил подальше.
Следующие два часа проклятия бушевали, сила разрушения выходила наружу, избушка была разрушена, но всё это — агония. Проклятия постепенно распались. Радамир оказался свободен.