Часовой скрылся за углом здания.
«Ну…» — сказал себе Уинфри, поднял пистолет и не спеша прицелился. Вряд ли удастся выстрелить второй раз.
И, уже нажимая на курок, не в силах остановить палец, Уинфри понял, что выстрел его не достигнет цели: офицер в синей куртке внезапно наклонился над столом, показывая что-то на карте, и заслонил собой Бандулу.
Выстрел грохнул так громко, что казалось, выстрелила пушка. Стая ворон с криками поднялась с дерева, над головой заметались летучие мыши. Офицер в синей куртке медленно опустился на стол. Остальные стояли замерев, как бы еще не понимая, что же случилось.
И тут же все пришло в движение. Топот часовых, взрыв голосов внизу, в лагере, суматоха в комнате…
Уинфри рванулся к ограде, запутался в кустах, потратил три секунды на то, чтобы освободиться от колючек, и эти три секунды решили его судьбу.
Краснолицый блондин выпрыгнул в окно и, вырвав ружье у подбежавшего часового, бросился вслед за англичанином. Он видел, как трепетали кусты. Он далеко обогнал остальных и за изгородью, в манговой роще, различил темную тень, рывком перебегавшую от ствола к стволу.
Выстрел застиг Уинфри в тот момент, когда он покинул укрытие рощи и, освещенный вышедшей луной, петлял по склону холма. Уинфри остановился, будто налетел на невидимое препятствие, потом, шатаясь, сделал еще два шага и рухнул в черную траву…
Вслед за стрелявшим к Уинфри подбежали часовые. Разбуженные солдаты перекликались, звенели оружием.
— Принесите свет. — Блондин нагнулся над телом Уинфри.
От дома приближалась процессия с факелами. Впереди шел сам Бандула. Телохранители прикрывали генерала с боков, обнажив длинные мечи.
Солдаты расступились, пропуская генерала.
— Кто этот человек? — спросил Бандула. — Он одет в нашу одежду, но не бирманец. Кто его знает?
Никто не ответил.
— Наверное, феринджи, англичанин, — сказал Бандула, наклоняясь над трупом и повернув к себе голову Уинфри. — Молодой и смелый. Стрелял в меня.
— Тут могут быть и другие, — сказал один из офицеров.
— Если были, то убежали. Вернее всего, он был не один. Кто-то показал ему путь к дому. Позовите Роджерса.
Но переводчика Роджерса не пришлось звать. Он, полуодетый, заспанный, как раз подбежал к толпе.
— Я здесь, — сказал он. — Что случилось?
— Роджерс, ты никогда не видел этого человека? — спросил Бандула. — Ты же бывал в английском лагере с моими письмами.
Роджерс несмело приблизился к Уинфри. Тонкий, продранный на локтях халат не спасал от ночной прохлады. Роджерс дрожал и всеми силами пытался скрыть дрожь, чтобы кто-нибудь не подумал, что он боится.
— Нет, — сказал он наконец, — я никогда не видел этого человека.
2. Награда
Когда часа через два окончилось так неожиданно прерванное совещание, Бандула приказал Ивану остаться.
— Ты храбрый солдат, — сказал генерал, приглашая Ивана сесть. — Если бы не ты, он бы убежал и полковник Кемпбелл узнал кое-что, чего знать ему не положено. Ты не боялся, что он подстережет тебя и убьет? У него мог оказаться второй пистолет.
— Нет, не боялся, господин генерал, — сказал Иван. — Некогда было.
— В вашей русской армии храбрых солдат награждают медалями?
— Так точно, — ответил Иван. — Или крест дают на грудь.
— Я тебя тоже хочу наградить, — сказал Бандула.
Он поднялся с циновки и подошел к стене, где висел его меч — длинный, чуть изогнутый, в чеканных серебряных ножнах. Бандула снял меч и протянул Ивану:
— Возьми, эта награда лучше медали. Не правда ли?
Иван никак не мог вспомнить, как положено говорить в таких случаях по-бирмански. Вообще-то он за три года научился свободно говорить, но иногда слов не хватало. Так и не вспомнив, он сказал: «Рад стараться!» — и вытянулся во фрунт.
Генерал улыбнулся:
— Садись, разговор еще не закончен.
Он хлопнул в ладоши и приказал вбежавшему ординарцу принести чаю. Ординарец тут же вернулся с подносом. Он давно служил у генерала и знал, что уж если Бандула остался с кем-то поговорить, то чай обязательно понадобится.
— Как твои пушки? — спросил Бандула, отпивая черный чай из тонкой китайской фарфоровой чашечки. — Завтра не взорвутся?
— Не должны, — сказал Иван. — Хотя пушки у нас старые.
Бандула замолчал надолго, думая о чем-то, нахмурился. Иван пил чай и старался не двигаться, чтобы не помешать генералу.
— Да, — сказал наконец Бандула. — Если завтра их батальоны не успеют вернуться из Пегу, тогда, может, мы и победим. Ружья у нас плохие. И пушки. Англичане — солдаты хорошие… Ну ладно. Не бежать же нам от них… Тебе у нас нравится?